На линии судьбы
Шрифт:
Он бы, наверное, удивился, расскажи я ему о том, насколько он не прав и что именно помогает мне держаться. Но это было только моей памятью. И, возможно, Искандера.
Та ночь была сказкой, сейчас она стала мне опорой.
– Мне жаль, - поднялся он, словно приняв решение, - что вы так просто сдались. Мне казалось, вы - сильнее. Но больше я для вас ничего не могу сделать.
– Он подошел к двери, та открылась почти мгновенно.
– У вас все еще есть время подумать.
– Произнес он, когда я, уже в наручниках,
– Эта ночь.
Последние слова прозвучали чуть тише, словно привлекая мое внимание.
Или... мне это просто показалось?
Глава 6.
Узнать, права я или нет, мне так и не удалось. Вечером за мной пришли гвардейцы императора.
Тюремный кар взлетел с одного огороженного обманчиво невысокой оградой двора, приземлился уже на другом. Высокие горы с одной стороны, темные каменные стены с трех других.
Со мной не церемонились. Бить не били, но в каждом движении сопровождающих ощущалась моя дальнейшая судьба. Я для них была лишь одной из многих. Сегодня появилась, завтра уже не будет.
Несколько минут в дезинфекционной камере, на выходе снова роба, но уже черного цвета. Меня еще не приговорили, но это было лишь формальностью.
В камере, рассчитанной не больше, чем на двоих, находилось пятеро. Вместо лежаков на полу тонкие синтетические матрацы. Судя по всему, на меня здесь не рассчитывали, все уже заняты.
– Новенькая, - хрипло протянула одна из моих товарок, поднявшись. Крупная, высокая, жилистая. Нос кривой, видно сломан в драке. Руки длинные, пальцы - цепкие, со сбитыми костяшками. Не дойдя буквально шага, остановилась. Свет был приглушенным, мое лицо она разглядела только теперь.
– Как зовут?
– в ее голосе слышалась брезгливость.
Вместо ответа я качнула головой. Молчание было моим спасением. От бесчестья.
– Немая что ли?
– спросила она, кривясь. Пришлось кивнуть. Она обернулась к остальным, те явно прислушивались к нашему разговору.
– Она - немая!
Кажется, этот факт их воодушевил, оставалось понять, на что именно. Их шевеление мне явно не понравилось.
Стая! Они были стаей, я для них выглядела легкой добычей.
Все, что я могла - действовать на опережение. Прояви хоть намек на слабость, лишилась бы шансов дожить до утра.
Вот ведь парадокс: все равно умирать, но как же жить хочется!
Эта мысль мелькнула и пропала. Было не до нее.
Быстрого движения не заметил никто, а моя слишком активная собеседница уже лежала на полу и корчилась от боли. Урок не прошел даром, хоть одна и попыталась подскочить. Не знаю, что ее остановило: мой полный безумия взгляд или то, как раздувались ноздри.
Спустя минуту после
Ночь я не спала, дремала вполглаза. Стоило мне затихнуть, как явственнее становились шорохи. Они, как часто и бывает, считали, что количество решает все.
Смешно, я могла, не запыхавшись убить их всех, но не сумела уберечь себя от беды.
Утро было ранним. Небо только-только посветлело, когда в камеру вошли гвардейцы. Дав лишь справить нужду, выстроили всех у стены. Вместо тонких и легких пластиковых наручников на руках застегнули широкие металлические полосы, к которым крепились длинные цепи.
Жаль, не удастся сказать Индарсу, что у него паранойя. Отсюда и так не сбежать, к чему такие предосторожности?
Или, чтобы смогли осознать, в каком дерьме оказались? Так и без этого понятно.
Внутренний сарказм помог справиться с нахлынувшим отчаянием. До меня лишь сейчас начало доходить, что смерть, это - необратимо. Удивительное открытие для той, кто каждый день рисковала своей жизнью.
По коридору нас вели по одной. Два гвардейца впереди, двое сзади. Чеканный шаг и дребезжанье цепей. Не будь я действующим лицом этого абсурда, могла бы и посмеяться.
Зал, в который нас загнали, оказался небольшим. У дальней стены голографический экран, у той, рядом с которой выстроили нас, столбы с крюками. Мое не вовремя проснувшееся ехидство нашло сходство со скотобойней и... заткнулось.
Стоявшая справа от меня начала тихо подвывать. Та, что пыталась повеселиться со мной ночью, горланила что-то неприличное. Еще одна рыдала....
Похоже, не только для меня поход сюда стал откровением. Зная, что нас ждет, мы все продолжали на что-то надеяться. Даже я.... Наверное, это было глупо.
Судом происходящее назвать было трудно. Вошедший в зал последним мужчина называл имя, тот, что был на экране, не поднимая головы от бумаг, произносил: "Смертная казнь", и переходили к следующей.
Заминка возникла лишь со мной, но и здесь они выкрутились. Безымянная и... приговор: "Смертная казнь".
Я ему не удивилась.
После этого шоу нас развели по одиночкам. Привычка даже в плохом находить хорошее не подвела меня и сейчас. Появилась мысль, что я смогу хотя бы выспаться.
Как ни странно, но действительно смогла. Голод, накопившаяся усталость, понимание, что своей участи не избежать, смирение....
Уйти я готовилась со спокойной душой. Жаль, конечно, что не в бою, но не в моем положении выбирать.
А спустя два дня я стояла у позорной стены на площади у городской ратуши. Одна из пары десятков таких же. Заблудившихся в лабиринте своих амбиций, посчитавших когда-то, что жизнь - игра, а правила ее знаешь лишь ты. Потерявших все и, что было страшнее всего, самих себя.