На Очень Секретных Основаниях
Шрифт:
– Головенку не ударь мальцу!
– Того и гляди помрет!-безжалостно выкрикнули в толпе.
Лицо отца стало землистым. Открывшаяся ему глубина была худшим злом в мире.
Игнорируя любые советы, спасатель позволил товарищу обвязать ребенка концом дополнительно сброшенной, прочной нейлоновой веревки. И потянул уже закрепленную другим концом веревки машину на себя.
Там где боль-ВРЕМЯ замирает.
Страшные
Лицо матери окаменело как схватившийся гипс. Мальчонка повис в клокочущей глубине колодца, прижатый капотом автомобиля к бетонной стене. Подвешенный вверх ногами спасатель рисковал. Едва заклинившая машина потеряла опору. Тяжелый кузов сорвался, выскользнув из крепежной петли. И полетел вниз, чуть не зацепив мальчишку.
С шорохом в штольню колодца посыпались комки грязи. ВРЕМЯ рванулось, высвобождаясь от липкой паутины из страха и боли. Метафизика ощущений наполнила ВРЕМЯ запальчивой суматохой. Сметая страх перед последствиями и делая мир проще и доступнее. Секунды сделались неуловимыми.
Оба спасателя, вместе с отцом, участковым и врачом скорой присели на корточки возле дыры. Бесценный первенец оказался на поверхности, подхваченный множеством рук.
– Больше воздуха!
Шум и бабий гам перекричать было невозможно.
– Вот он!
– Живой!
– Родненький!
Врач скорой, в расстегнутом халате, со сбившимся на бок узлом галстука, завернул дитятко в приготовленное одеяло и передал женщине.
Слабый, заморенный ребенок оказался в объятьях матери. Она жадно обхватила мальчика руками и прижала постреленка к себе.
Так обнимают на краю жизни и при самой большой разлуке.
Чумазый, с взъерошенными волосами, мальчонка задышал. Мимолетный румянец вернулся на крохотные щечки. Он на глазах наполнялся соком жизни от токов родного тела.
Джульетта наверняка бы заплакала от умиления, разжалобившись от всего, что увидела, если бы кожей не почувствовала на себе взгляд. Девушка сразу поняла, что это и есть Саймон.
Цепляя взглядом, он крался словно кот почуявший мышиную норку. Саймон оказался широкоплечим и довольно высоким. Он был физически крупнее Дэвида и тяжелее его.
"Вот оказывается из-за чего тот переживал."
"Саймон-один из лучших. И это очень для нас плохо,"-припомнила Джульетта слова Дэвида.
В глаза сразу бросался его космический загар. Но и без довольно странного,
В сердце дикой белкой заметалась паника. Словно пойманная в западню, Джульетта не могла сдвинуться с места. Она не чувствовала под собой ног. На душе вдруг стало пусто, а мозг оцепенел. Тело вновь пробила дрожь.
Мышцы Саймона были закалены упражнениями, под которыми угадывался мощный костяк скелета. Девушка успела разглядеть руки с твердыми, тяжелыми суставами. Саймон, то и дело, злобно кривился от приступов боли, которую приносил его собственный уроборос. Гремучая силища блуждала в этом человеке. И отсутствие топора Джульетту нисколько не обнадеживало. Ужас парализовал и пригвоздил девушку к земле. Приближаясь так быстро, он просто сводил ее с ума! Сокращая вероятность ее существования в этом мире до критических величин.
"Сейчас подбежит, выхватит, рубанет и готово."
Теперь-то она понимала, что при встрече с таким типом оружие ей просто необходимо.
Стараясь унять вспыхнувший страх, девушка пыталась разыскать глазами Дэвида. Вязко протиснувшись, агент времени вырос как бы из пустоты.
"Очень вовремя!"
Он двигался мимоходом, не привлекая к себе внимания. Подкрался живчиком за спину Саймону и сладко потянулся, даже зевнув для пущей убедительности, подавая условный знак.
Будто обрубив в себе разом что-то, Джульетта собрала всю свою волю в кулак, и вняв его призыву, вскинула руку. Она расставила длинные изящные ноги и потянулась к Саймону.
Джульетта видела как губы Дэвида шепчут ей:
– Давай же, ну ...
Помешкав мгновение, она точнее навела уроборос и только потом, как он ее учил, выстрелила.
Море волнуется раз
Море волнуется два
Море волнуется три
Морская фигура, на месте замри.
Врач скорой помощи собрался ввести ребенку антишоковый препарат. Сделать мальчонке укол не удалось. Брызнувший фонтанчик на кончике иглы одноразового шприца, в почти остановившемся времени, казался цветком, сотканном их тончайшего хрупкого стекла.