На открытых колёсах
Шрифт:
– А если не пробьёшься? Что тогда? Учти, до старости я содержать тебя не стану…
– А я об этом и не прошу. Дай мне пройти до конца текущий сезон, чтобы я мог показать тебе, что в гонках у меня есть будущее. А там и поговорим.
– Хорошо. Но, если ты не войдёшь в пятёрку лидеров по итогам чемпионата, я полностью прекращу финансирование твоего увлечения. Справляйся дальше сам, как сможешь.
– О, да вы бросаете мне вызов, сэр? – фыркнул я. – Значит, спорим на то, какое место я займу в «Ф-4»… Считай, что вызов принят. Я сделаю всё, что будет в моих силах. И даже
– Что тебе на самом деле врач сказал? – внезапно сменил он тему. – Только честно.
«Честно? Ты поставил мне такое условие, а сам говоришь тут о честности?» – подумал я и сказал:
– Потребовал пройти обследование, когда вернёмся. Ты это хотел услышать?
Какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза, не мигая и не отводя взгляд.
И снова мой собеседник отвернулся первым.
– Ты прав. Рано пока решать что-то раз и навсегда. Но постарайся больше не попадать в аварии. Нам с твоей мамой очень бы не хотелось потерять тебя до того, как ты показал бы в автоспорте что-то действительно впечатляющее. Пошли, автобус в Хямеэнлину отходит совсем скоро.
Я последовал за ним туда же, куда до этого ушёл и мой «гоночный инженер», решая по пути: стоит ли мне начать ненавидеть Жумакина-старшего прямо сейчас – или всё же повременить немного?
Главный механик поднялся по откидным ступенькам в разверстый зев трейлера, где пара его подчинённых колдовала над повреждённым болидом, стоящим на подъёмнике примерно в метре над полом.
– Ну что, выяснили, что там стряслось с этим Жумакиным? – спросил главмех. – Он сам ошибся – или имела место какая-то неисправность?
– Кажется, тормозной шланг переднего контура не выдержал давления и порвался, – ответил тот из механиков, что находился ближе к выходу и возился с полуразобранной носовой частью машины. – Странно: вроде и несильно изношен-то был, а оно вон как…
– Покажите.
Главмех подошёл к машине, присел и внимательно осмотрел в долетавшем от выхода свете переданную вышедшую из строя деталь.
– Да, что-то тут не то… – пробормотал он. – Износа и вправду почти не заметно, края разрыва какие-то слишком ровные… Ладно, проведём экспертизу, а там видно будет. Доводите пока транспорт до кондиции. Завтра болиды должны выйти на старт опять-таки в полной боевой готовности, и в ваших же интересах подготовить их так, чтобы риск появления неисправности во время гонок был как можно меньше. Всё, работайте.
Не прощаясь, главмех покинул трейлер.
Младший механик проводил начальство взглядом, выругался сквозь зубы и раздражённо нацепил выемку ключа на гайку.
Работать, работать… не отвлекали бы лучше, и всё было бы как по заказу… А оно вот как получилось…
Автобус неторопливо катил по гладкому шоссе, лениво порыкивая двигателем. Я сидел у окна и задумчиво посматривал то на проплывающий мимо меня лес, небо и солнце, выглядывающее из-за облаков, то на других юных гонщиков, рассредоточившихся по салону.
В приоткрытое окно задувал лёгкий ветерок, принося с собой запах свежести и прохладу. Всё-таки весна
На соседнем месте сидел отец и, насупившись, что-то делал в своём смартфоне. Я молчал; разговаривать ни с кем не хотелось. Однако явно придётся, когда мы приедем в гостиницу. Тут уж без вариантов.
Как я, с родителями здесь была всего пара человек. Они и создавали в салоне тихий гул, обмениваясь впечатлениями от набирающего обороты гоночного уик-энда с теми, кто мог поддержать, помочь, ободрить и далее по списку. Я изо всех сил старался им не завидовать. Более-менее получалось.
Остальные сидели либо поодиночке, либо со своими инженерами, которые что-то им шёпотом объясняли – по прошедшей гонке, наверное. «Свободные» инженеры, включая моего, расположились в задней части салона.
Что чувствовали сейчас все эти подростки, разбросанные по возрастам от пятнадцати до девятнадцати? Радовались ли заработанным очкам, вспоминали гонку, анализировали конфигурацию трассы и допущенные ошибки, злились на себя за обидный сход с дистанции?
Какое значение имеют гонки в их жизни? Кто из них реально готов из кожи вон лезть, чтобы перейти в следующем году на уровень выше, а кто лишь получает удовольствие от процесса без особой оглядки на результат? Кто, как я, стремится по мере сил совместить оба этих мотива?
В моём времени к 2021 году никто из них не добрался даже до «Ф-2», и вряд ли кто-нибудь поднялся бы заметно выше «четвёрки», в которой участвовал в юности. Кто знает: вдруг здесь моё появление изменило ход событий, и хотя бы части юных спортсменов удастся взойти ещё на пару ступенек вверх по гоночному Олимпу? А главное – получится ли это у меня?
Время есть. Посмотрим. Всё решится только в сентябре, когда закончится чемпионат.
И лучше бы его выиграл кто-нибудь из наших…
Вскоре мы прибыли в Хямеэнлину.
Я равнодушно глядел на проплывающие за окном улицы, вспоминая прочитанную когда-то в Википедии статью про этот порядок. Там вроде было упомянуто несколько местных достопримечательностей… Но, даже если отбросить это, городок казался довольно красивым и имел какое-то сонное обаяние. Хоть небоскрёбов и прочих «человейников» нет – и то хорошо…
Наконец автобус остановился, и мы все высыпали наружу, оказавшись на просторной парковке перед аккуратным приземистым зданием гостиницы.
– Держи. – Отец протянул мне ключ с номером на брелоке. – Встретимся за ужином. Мать успокоишь сам.
Он направился ко входу в здание, а ко мне тем временем подошёл гоночный инженер, чью специальность я также угадал, но имя «заново» так и не выяснил.
– Так, не забудь: в шесть часов ужин, а как закончишь, у меня в номере поговорим про гонку. Можешь пока отдохнуть или погулять.
Я кивнул в ответ, и мы пошли к дверям гостиницы.
Дверь комнаты была открыта, когда я заглянул внутрь. Из-за стены сбоку доносился шум воды в душе – мой сосед уже зашёл в номер и активно пользовался предоставленными удобствами.