Шрифт:
I
Прежде всего, имею честь доложить читателю, что положение наше с ним самое завидное: не утруждая себя первобытными порядками и неприятностями сибирских дорог, нам предстоит возможность переноситься из города в город и, подобно пчеле, собирать с любого цветка мед, хотя и не особенно благовонный. Расстояния для нас будут нипочем, и цветов мы жалеть не будем, ибо, как известно, наша Сибирь постоянно цветет… будь это принято даже в смысле плесени. К сожалению, далеко не процветают только многие сибирские города; по крайней мере, в этом может убедить нас изданная на днях хозяйственным департаментом министерства внутренних дел книга под заглавием:
«Общий же вывод из чтения описания различных городов можно сделать тот, что только те города в Сибири развиваются, которые лежат в южной и степной полосе; чем далее к северу, тем развитие медленнее. О городах же на дальнем Севере, созданных более по административным соображениям, и говорить нечего — положение их ужасно».
Допустим, что это так; но нам крайне любопытно было бы знать, о каких это городах южной степной полосы говорит петербургская газета? Уж не о таких ли, как Атбасар, Кокчетав, Павлодар и т. п.? Помилуйте! да какое же там развитие? Ведь это именно и суть же самые искусственные города, о которых упоминает рецензент. Обратимся теперь к приведенному им же, весьма характерному описанию наружности города Верхоянска:
«Постройки города возведены совершенно без плана и даже не образуют собою улиц. Дома без скатных крыш и по большей части не обшиты тесом, с высокими неуклюжими трубами; потолки снаружи обмазаны глиной и покрыты толстым слоем земли, который не заменяет крышу; окна без стекол, вместо которых вставлены льдины»…
Рецензент, очевидно, возмутился этим и прибавил от себя:
«При таком способе постройки домов неудивительно, что не только инородцы, но и некоторые русские обыватели живут в юртах».
Чудесный город, не правда ли? Прочитав его описание, я встрепенулся, и у меня просто потекли слюнки: да ведь это настоящая Аркадия! Именно, я не только не возмутился, а, напротив, — возликовал, ибо в наше жестокое время антипатий ко всему интеллигентному только в таком первобытном городе и можно благодушно укрыться от всяческих цивилизованных напастей. Нет, кроме шуток, я даже схватился за лиру…
Град, построенный без плана, Град без улиц и без крыш! Ты ль сибирского Баяна Простотой не вдохновишь? Заменивши стекла льдиной, Доказал ты, что в наш век Не культурою единой Жив и счастлив человек. Эти трубы неуклюжие, Уходящие в лазурь, Говорят нам, что к тому же Ты не ведаешь и бурь. И когда спадет завеса Лжи, гнетущая умы, — Все лечиться от прогресса В Верхоянск поедем мы!Ах, в самом деле, переселимтесь-ка, господа, в Верхоянск… Если там не будет лучше, то и ведь хуже не будет, а то удовольствие какое — смотреть на всевозможные иллюзии сквозь обманчивые льдинки!
Уж истинно можно сказать, что дары судьбы распределены неравномерно, даже и по отношению к городам.
В то время, например, как почтенный Верхоянск щеголяет без улиц, не менее его почтенный Минусинск обзавелся сразу двумя помощниками исправника. Вот что пишет об этом в «Сибирскую газету» минусинский корреспондент:
«Из новостей дня, приводящих в недоумение
Оба служат, но только с небольшой разницей. Д — в служит в полиции, а В — ский служит… новому исправнику, в качестве компаниона, по целым неделям, на охоте на дупелей.
Что сей сон означает?»
Да ровно ничего не означает, кроме благоденствия.
Два помощника… скажите! А исправника — не два? Минусинцы! отслужите Вы молебствие сперва; А потом, когда водою Вас святою окропят, — Все пойдет само собою И вдобавок вас гурьбою Дупеля благословят.А вот вряд ли дождется такого же благоденствия от своих рабочих некто г. В., подвизающийся, по словам газеты «Сибирь», следующим патриотическим образом:
«На Б. винокуренном заводе, принадлежащем г. Б., в 28 верстах от Н-ска (какая чисто сибирская скромность в отношении сибирских имен!), производится постройка пароходов и нового каменного винокуренного завода. Рабочих более 1.000 человек. Зарабатывают в месяц — минимум 25 р., максимум 70-100 руб. По окончании месяца, являясь в контору за получением денег, они получают записки, разрешающие им забор в заводской лавке на заработанную сумму, а деньгами — ни копейки. Передавали нам очевидцы, что, например, сапоги из заводской лавки, стоющие 7 р., в другой лавке, в тот же день и час «рабочими сбывались за 2 р. наличных. Ропот общий. Неужели это правда? ведь это — того»…
Да, действительно, того… а впрочем — вещь весьма естественная, хотя и заслуживает баллады, на правах сверх-естественного сюжета. Попробуем…
Там, где смотрит власть зажмуренным Оком, верная себе, — На заводе винокуренном Процветает некто Б. Деньги Б. гребет лопатами, Выжимая местный сок, Но не любит сам уплатами Беспокоить кошелек. Свой расчет всегда товарами Б. с рабочими ведет — Сапогами, шароварами, Лавке собственной в доход. Ставит цены Б. жидовские И, радея о себе, Про рабочих мнит: «Таковские!..» Ваше имя, милый Б.?А на самом деле, очень интересно было бы узнать: вы, г. таинственный Б., не тот ли именно Б — н, который, по словам газеты «Сибирь», отстоял недавно единственную в городе Нерчинске площадь, предназначенную было местной думой к застройке деревянными лавками? По этому поводу названная газета ехидно замечает:
«Что г. Б — н был, есть и будет по гроб жизни патриот своего отечества — Нерчинска, т. е. — это известно всем и каждому».
Тем с большим любопытством решимся мы повторить наш вопрос: это не один и тот же г. Б. в двух ипостасях?