Намерение любить - сильнее любых препятствий

Земскова Елена

И я, конечно, не смогла ему отказать.

***

– Привет, Лизок, - прокричал Макс.

– Привет.

– Как дела? Смотрю, глаза горят, значит все отлично у вас с Тамазом.

– Это не твое дело, Макс. И нет еще никаких нас. Все, тема закрыта. Расскажи лучше, чем занимался эти дни.

– Отдыхал. Редко выходные то выдаются, да и еще несколько подряд. Ну, вот я и загулял маленько.

– Понятно, по девкам, значит ездил, - смеясь, проговорила я.

– Было дело.

– Да ты никак смущаешься, Макс? Вот уж удивительно.

– Да ни че я не смущаюсь. Просто ты же девчонка и тебе такие вещи не надо рассказывать.

– Ой, ладно-ка. Мы же вроде с тобой подружились. Тем более придется вместе жить неделю. И со мной можно обо всем разговаривать.

–

Ну, посмотрим. А есть поесть чего-нибудь?

– Так, мне Тамаз наказал тебя не закармливать, а то ты пухнешь. Поэтому буду тебя на диете держать, но иногда буду баловать. Так что с голоду не умрешь.

– И ничего я не пухну. Я вообще-то спортом занимаюсь. Бегаю по утрам всегда и закаляюсь. Так, что можешь меня кормить, как и прежде и я нисколечко не потолстею.

– Ну, решим по ходу.

– А чего по ходу то. Давай прямо сейчас приступим. Я есть жуть как хочу.

– Что твои девки тебя не кормили?

– Это не входит в их услуги.

– Ну, тогда понятно. Только все соки из тебя выжили, а покормить не потрудились.

– Это еще вопрос кто из кого их выжил.

– Ну, вообще-то да. Ты вон, какой огромный. Одна баба с тобой точно не справиться.

– Ну, ты же справляешься с Тамазом, а он не меньше меня.

– Макс, просила же. Я не хочу это обсуждать.

– Почему? Со мной не хочешь или вообще?

– Вообще не хочу. И потому что обсуждать тут нечего. Нас еще мало что связывает.

– Ну, да, пока тока постель.

– Макс!

– Все, прости, не буду больше. Но и ты меня пойми. Мне жуть как интересно. Мы с Тамазом как братья. В одном дворе росли, все вместе делали. В садик, потом в школу ходили. Вместе дела начинали делать. Из такой грязи выбрались. Но столько дерьма при этом хлебнули.

– Расскажи мне о нем, все что знаешь.

– А чего ты его не спросишь?

– Он не скажет мне всего как есть, побоится, что оттолкнет меня этим.

– Так может и мне тогда не надо рассказывать.

– Макс, поверь ничего более криминального, чем я о нем знаю, ты мне не расскажешь. Так что не стесняйся.

– Ну, тогда я сначала требую еды нормальной. И может, давай выпьем? А то башка, так гудит. Надо подлечиться.

– Вот ты значит как. Продал начальника за еду.

– Неплохой обмен кстати.

Мы посмеялись. Макс поел, налил себе коньяк, мне вино и мы закурили.

– С чего начинать?

– Ну, с детства, наверное. Как он жил.

– Жил он с матерью. Отец постоянно сидел. Видел он его от силы пару раз всего. До школы мать его воспитывала хорошо. Кормила, одевала. А потом спилась, она, короче говоря. То ли от одиночества, то от еще чего. Батя мой тоже всю жизнь на зоне провел. Жили мы в одном дворе, вот так и сдружились. Я рос с теткой, базарной бабой, которая только с зэками и связывалась. Мать бросила меня и укатила за границу с каким-то мажором. И я не был ей там нужен. Новая семья, новые дети. И денег у нас вообще не было. Порой неделями голодали. И один раз Тамаз сказал мне, что жить так больше нельзя, вырваться он хочет из этого всего. А как вырваться, если ни денег, ни связей не было и годов то нам всего по шестнадцать было. На зону бы не загреметь и чтобы в детдом хотя бы не отдали. Так я ему и сказал. А он посмотрел на меня и серьезно заявил, что вырвется и меня с собой вытащит. Я тогда не поверил. Но он придумал, как это сделать. Соответственно противозаконно. Но других вариантов у нас тогда не было, пойми. Да и как по законам то? На работу по малолетке не брали. А на неделю на двоих 2 буханки хлеба. Да и Тамаз хотел все и сразу. Хотелось ему жить хорошо и не считать дни от зарплаты и до зарплаты. В общем, нашел он как-то тогда выход на смотрящего нашего района - Иваныча. Тамаз убеждать всегда умел, хоть и зеленый тогда еще был. И взяли нас тогда на работу, не официально конечно. Сначала машины мыли, угнанные - разбирали на запчасти и всякой такой мелочью занимались. Потом подросли, и угонять стали эти самые машины. Поднимались, конечно, не быстро, но уверенно. Тот смотрящий следил за Тамазом, помогал ему всячески. Все удивлялись с чего бы это сам Иваныч ему такое внимание и поддержку оказывает. А он ему вместо сына стал. У

Иваныча убили родного сына, совсем маленького еще. Шантажировали что ли. Когда нам стукнуло двадцать, мы уже имели каждый по несколько автомастерских. Занимались всем. И угнанными и нормальными тачками. Доход для нас это тогда был просто огромным. Но Тамаз всегда убеждал меня, что это копейки и мы сможем поднять больше. Я наперед никогда не лез, довольствовался тем, что есть. Ведь не имея ничего с самого детства, я был рад тому, что могу за один вечер просто так оставить в каком-нибудь кабаке несколько десятков тысяч. Тамаз же начал медленно, но уверенно, а главное по-тихому сколачивать бригаду. Он решил замахнуться на место Серого, тот тогда крышевал все автосервисы, заправки, стоянки, рынки. Ну и одной ночью решил осуществить задуманное. Его ребята вырезали половину бригады Серого. Из оставшихся самых отмороженных он переманил к себе. Сам Тамаз явился домой к Серому и убил его. Иваныч потом одобрил кандидатуру Тамаза на место Серого и все остальные тоже согласились, ведь выбора то не было. Как смотрящий решит, так и будет. Потом Тамаз еще раз провернул такую аферу. Убил правую руку Иваныча, причем самым наглым образом. Пришел к ничего не подозревающему Щеглу, сидевшему в своем кабинете в ресторане и просто убрал его при сидящих, в этом же кабинете крышевых. И теперь занимает его место. Соответственно ко всему прочему он получил все казино, рестораны и, конечно же, все бордели и всех проституток в придачу. А еще сделал своим офисом, кабинет в ресторане в котором и убил Щегла. Вот так Тамаз поднялся из грязи. Дерьма много хлебнули. Но получили при этом то, что хотели.

Макс замолчал, выкурил пару сигарет и ждал, пока я хоть как-то прокомментирую его речь.

– Ну как ты себя чувствуешь?
– не выдержал он.

– Нормально. Я же и так знаю кто он. Знаю, что слава у него и у его ребят, как у самых отмороженных. Но теперь вот поняла, почему он стал таким. Все дело в несчастливом детстве.

– Врядли ему понравиться, что я тебе об этом рассказал. Но сам бы он этого не сделал. А вы все равно должны все знать друг о друге, чтобы потом сюрпризов не было.

– В этом ты прав.

– Тебя пугает то, что он вот такой?

– Пугает? Нет, конечно. Я же не из пугливых.

– Может тебе противно? Я же слышал, что ты тогда об этом ему кричала.

– Скорее нет, чем да.

– Потому что в первую очередь ты все-таки видишь в нем своего мужчину?

– Скорее всего, да.

– Но, я, же вижу, что именно это тебя и раздражает.

– Какой ты проницательный. У меня есть, а точнее уже были принципы. Кому-то они, может быть, покажутся глупыми, но для меня они важны. Были важны. Я никогда не позволяла быть в моем окружении людям с подобной репутацией. Но из-за того, что я чувствую к Тамазу, это все отходит на второй план. И меня бесит то, что он вызвал во мне такие чувства, которыми я не могу управлять и, которые меняют мою жизнь, мои приоритеты.

– Ты, может, не поверишь, но после встречи с тобой он стал гуманнее. Он поехал в Москву на переговоры. А раньше бы те, кто хотя бы мысленно подумал отнять у него что то, уже были бы мертвы. Причем показательно, чтобы для всех это послужило примером. А уж после того, что они тут натворили, он бы уже давно приказал просто вырезать их всех. Но он поехал мирно договариваться. Это ты так на него влияешь.

– Ха, не факт, может, он просто усмотрел в этом для себя лишнюю выгоду.

– Нет, ты не права. Я знаю его много лет. Я его правая рука и обо всех его планах я знаю. Только я и знаю о них.

– Я не хочу вообще думать и знать о его делах. Я так спокойнее и крепче спать буду. Но мне так страшно за него. Я боюсь, что с ним может что-то случится. Ведь из вашей профессии только вперед ногами выходят.

– Не думай об этом. Тамаз сможет постоять за себя и за тебя. Да и мы его в обиду не дадим. У него самая большая бригада по численности. Даже у смотрящего меньше.

– Чего же он тогда выше не лезет?

– Он уважает Иваныча и никогда себе такого не позволит в отношении него. Да и не надо ему этого. У него есть свое и большего ему уже не надо. А теперь еще и ты есть, так что, думаю, нас ждут глобальные перемены.