Намерение любить - сильнее любых препятствий

Земскова Елена

– Ладно, давай больше не будем об этом. Свари мне, пожалуйста, твой фирменный кофе. Я так по нему соскучилась. Сама варить его не могу, ты мне рецепт не сказал, а у Тамаза он не такой вкусный получается.

– Вот я же говорил, что ничего другого уже пить не сможешь.

– Это точно.

Макс сварил мне кофе, прикурил сигарету и молчал. А я думала о Тамазе. Как я могла связаться с таким человеком. На нем крови не меряно. Он же просто самый настоящий убийца. Самый жестокий и отмороженный. Но разве я могу что-то с собой поделать? Он нужен мне, я уже не смогу без него. И как же быть теперь? Просто не думать о том, что я влюбилась в самого беспощадного убийцу? Просто закрывать глаза на очередные его разборки и убийства? Смогу ли я так равнодушно относиться к этому? Не знаю. Ладно, время покажет.

– Расскажи мне о себе. О своем детстве, - попросил Макс.

– Я не хочу, Макс. Я не люблю эти

воспоминания. Потому что ничего хорошего в нем не было.

– Ты, наверное, вообще никогда и никому об этом не рассказывала?

– Ты прав, никому и никогда.

– Так может все-таки стоит это сделать? Ты хотя бы сбросишь часть этого груза.

– Не знаю. Врядли кто-то поймет это. Ведь пока не испытаешь что-то на себе, ни за что в жизни не поймешь как это тяжело. А со стороны это не кажется таким уж жутким.

– Я понимаю тебя. Я тоже не могу передать весь ужас того, что пережили мы с Тамазом в детстве. И голод это всего лишь мелочь по сравнению с остальным.

– Что же именно это было?

– Нет, этого ты никогда не узнаешь. Твои ушки не должны такого слышать.

– Мои ушки многое способны выслушать.

– Нет, не проси. Мы с Тамазом решили, что никто и никогда из наших близких этого не узнает.

– Ладно, я не буду настаивать. Налей вина, что ли еще.

– Может коньячку?

– Нет, не хочу.

Я пила вино, а Макс коньяк, курили и каждый опять думал о своем.

– Мое детство…… Его и не было как такового, - неожиданно начала я. Макс заинтересованно повернулся ко мне. Я снова закурила и продолжила:

– Отец бросил нас с мамой, когда мне было лет пять вроде. Но эти пять лет с ним, я хорошо запомнила. Он постоянно бил мою маму. Она терпела и старалась хотя бы меня защитить. Мы постоянно прятались от него у соседей. Когда мама убегала со мной в охапку, он начинал крушить всю мебель в квартире. Поэтому к тому моменту, когда он бросил нас, в квартире остались почти голые стены. Но мы жили нормально. Мама старалась дать мне все самое необходимое. Но потом потихоньку начала спиваться. В доме начали постоянно появляться какие-то мужики, конечно же, пьяные. К восьми годам я уже сама начала вести хозяйство, потому что она уже не могла, так как постоянно была пьяна в стельку. Я восьмилетняя выгоняла, как могла взрослых пьяных мужиков. Убирала за ними квартиру. Отбирала у нее, сколько могла денег, чтобы хоть чем-то питаться и периодически пытаться накормить ее. Повзрослев, я удивилась, как же меня никто не изнасиловал в этом хаосе, хотя попытки были. Мне удавалось как-то отбиться от них. Когда люди чего-то бояться, некоторые впадают в ступор, а у некоторых силы удваиваются. Наверное, так и было со мной. Не знаю, как еще это объяснить. Помню один момент. Я проснулась от того, что какой-то мужик лежал на кровати вместе со мной и мамой и уговаривал ее дать ему. Она отказывалась, но он просто взял ее силой, ведь разве она могла оказать должное сопротивление в пьяном угаре. Я лежала, не шевелясь и, слышала как он трахает ее рядом со мной. Мне было девять лет, время тогда было другое и, я толком то даже и не знала, откуда дети-то появляются. Это сейчас дети в пять лет уже знают, чуть ли не всю камасутру. Поэтому происходящее было для меня шоком. Я не знаю, как с катушек то не съехала.

Однажды мне по телефону позвонил мой отец. Я уже не помню, о чем мы с ним тогда разговаривали, потому что весь разговор была в шоке от того, что он за столько лет все-таки вспомнил обо мне. Потом он начал периодически приезжать, забирать меня к себе, покупать одежду и давать деньги на сладости, или еще на какую фигню. А я, тратила их на еду. Когда он узнал об этом, он очень ругал меня. Мл, он давал их мне на то, чтобы я себя баловала хоть иногда. Но как я могла купить себе, допустим шоколадку, когда в доме не было даже хлеба? Я вообще не хотела видеть его. Ведь это из-за него мама стала пить. Она очень любила его. Но мама заставляла меня ехать с ним, говорила, что это для моего, же блага. Что так я хотя бы буду одета и обута. И я ездила к нему, скрипя зубами от ненависти. Когда мне было одиннадцать, мама умерла. И в ее смерти я тоже винила его, потому что умерла она из-за какой-то болезни, полученной постоянными пьянками. В итоге я переехала к отцу. Потому что выбора то не было другого. Не в детдом же. У отца была новая жена, хорошая женщина. Еще с нами жила моя сестра. Она от первого папиного брака была, еще до моей мамы. И узнала я о ее существовании только когда переехала к отцу. С ним мы вообще не общались. Первое время я очень скучала по маме и поэтому, какое-то время была вообще замкнутой. Ни смотря, ни на что и какой бы она не была, я все равно очень ее любила. С отцом отношения вообще не складывались. Я не подходила к нему сама никогда и, он никогда даже не спрашивал просто

как у меня дела. Вот так и жили, как чужие люди просто вынужденные находиться на одной территории. Он никогда не покупал мне много вещей, хотя с его средствами мог позволить себе многое. У меня было только самое необходимое, хотя и так-то это нельзя назвать. Одни штаны, ношенные годами и пара кофт. Поэтому среди своих одноклассниц я выглядела ужасно. Но мне в принципе было все равно на это. Все равно на внешний мой облик, потому что то, что было в душе, было намного ужаснее. Я была совершенно одинока. Маленькая девочка, оставшаяся наедине со смертью своей матери и своим горем. И всем было все равно на то, что я чувствую. Ни разу со смерти матери отец не поинтересовался о том, что я чувствую, тяжело мне или нет. Ночью, когда я плакала, меня приходила успокаивать мачеха, а не родной отец. Сейчас я удивлена, что не свихнулась тогда. Потому что я замкнулась на столько, что у меня даже друзей не было. И я не только не сошла с ума, но и благодаря всему этому. Я выработала в себе сильный характер и отсутствие страха. Сама в себе это воспитала, потому что моим воспитание вообще никто не занимался. Отцу было все равно, что из меня вырастет.
– Я выпила залпом бокал вина и снова закурила.
– Моей мечтой было вырваться от него, жить одной и больше никогда не встречаться с ним. Быть не зависимой ни от него, ни от кого-либо еще. И вот однажды я смогла это сделать. Не буду вдаваться в эти подробности, это неинтересно. И вот теперь я имею то, что имею. Живу одна и в меру независима ни от кого. А с отцом мы не общаемся. Вот моя история, - подытожила я, улыбнувшись.

– Нда, - выдал Макс, но продолжил молчать. Он о чем-то думал и злился, я видела это. Я не стала отвлекать его от мыслей. Достала новую бутылку вина, хотела открыть ее, но Макс вырвал ее из моих рук и стал открывать сам. Потом наполнил мой бокал и прикурил мне сигарету. То, что Макс вот так постоянно прикуривает мне сигарету, стало как-то неотъемлемым от нас. Мне казалось он, даже не задумываясь, делает это. Я не возражала и мне это даже чем-то нравилось. Мне нравилось, что Макс стал мне другом. По-сути, мы были знакомы, очень мало и, не было еще ничего такого, что бы связывало нас. Но я чувствовала, что он станет мне настоящим другом и видела, что и он тоже хочет видеть во мне друга. В нем было что-то родственное для меня. Родственная душа, что ли. Не знаю я как это объяснить. Просто мы с ним чувствовали что-то действительно родное друг в друге.

– Теперь я понял, почему ты такая ершистая, - хмыкнул Макс.

– Где вы слово то такое взяли. Не называйте меня так.

– Хорошо, не буду. Ты молодец, Лизка. Правда. Выдержала все и не чокнулась, да еще и хорошим человеком стала. Обычно после такого идут по стопам, а ты не пошла. Я горжусь тобой.

– Спасибо. Давай чайку попьем что ли. А то вино уже не лезет и в горле от сигарет першит.

– А давай. И спать. А то уже светает.

Мы выпили горячего чаю с лимоном и улеглись спать.

***

С Максом жить было одно удовольствие. С ним не скучно, уютно, у него просто золотые руки. Макс много чего сделал мне по дому. Единственно, что раздражало, что он везде за мной хвостом ходил. С ним было весело, поэтому положительные стороны в этой его охране тоже были, но иногда это все-таки раздражало. Я не могла сходить в магазин одна, не могла увидеться с подругами. Им бы пришлось объяснять кто он, а я не хотела этого.

И я очень скучала по Тамазу. Он исправно звонил мне каждый день вечером, и мы подолгу разговаривали ни о чем. Но мне нужно было, чтобы он был рядом, чтобы я могла коснуться его, обнять, поцеловать, да и просто хотя бы чувствовать, что вот он рядом, что он мой. Но он задерживался и точно не мог сказать, когда, же вернется. Меня это жутко бесило.

И вот одним вечером он мне не позвонил. Самой звонить, мне было запрещено. Я жутко разозлилась на него и решила напиться в хлам. Макс пытался не дать мне этого сделать, но у него ничего не получалось. И в итоге напился сам. Мы даже не услышали, как открылась дверь, потому что во весь голос пели песни. И я не сразу поняла, что предо мной стоит Тамаз. Может глюки уже?

– И что тут происходит?
– грозно спросил Тамаз. Я, молча, пялилась на него. И думала о том, что точно пора к врачу, если глюки уже разговаривают со мной. Первым опомнился Макс:

– Вот пытаемся скрасить свое одиночество без тебя.

– Я смотрю, вы в этом здорово преуспели, раз уничтожили запас алкоголя на месяц.

– Тамаз, не ругайся. Ты сегодня ей не позвонил и она просто с катушек съехала. Мне ничего не оставалось, как напиться с ней иначе она одна бы все это выпила.

– А о том, чтобы просто удержать ее силой и не дать ей пить ты, конечно, не подумал?

– Нет, не подумал.

– Нда, и вот без этой алкашки я жить не могу, - грустно протянул Тамаз.