Направляющая сила ума
Шрифт:
Общего ответа нет, и во многих случаях уже заранее ясно, что какого-то срединного или «по золотому сечению» решения быть не может.
Приходится идти на конфликт, или конфликт уже есть, и неустранимый.
Когда ко мне обращаются с подобными вопросами, одним я желаю как можно быстрее и дальше удалиться от родителей – пространственно и/или внутренне; другим – наоборот, как можно смелей приближаться к ним душой и умом, вникать, относиться с психологизмом и состраданием…
И одно самое общее напоминание, которое обращаю не только к вам.
Вот оно: родители наши обычно уходят из жизни раньше, чем мы…
РодителиВы снитесь мне. О, если бы вернуться и вас из сна с собою унести и все начать с последнего «прости», о, если б ненароком не проснуться…
От слепой преданности недалеко до неверности.
Лжизнь и шизнь, или почему дети лгут?
Что заставляет детей врать? Безобидного – даже пусть и детского – вранья не бывает, маленькая ложь может обернуться большой катастрофой.
Интересно было бы посмотреть на того, кто задал этот вопрос. Важный вопрос, не спорю. И утверждение, следующее после вопроса и несколько смахивающее на приговор, тоже правильное. Подумать можно по интонации, что вопрошающий сам никогда, ни за что на свете не врет. Нет, я не утверждаю этого, но похоже. Вот я и хотел бы посмотреть на взрослого человека, который не врет. Я бы посвятил ему оду. Я бы дал ему Нобелевскую и все остальные премии. Я открыл бы его музей. Я поставил бы ему памятник.
Сколько уж лет живу на свете и не перестаю удивляться, почему взрослые так изумляются детской лжи, почему ею так возмущаются, так потрясаются и негодуют, так проклинают и преследуют, так за нее наказывают. Не себя, заметьте, наказывают, а детей. Почему дают право на ложь себе и не дают его детям? Почему даже и задаться этим «почему» с возмущением отказываются? Какая трагедия: ребенок в первый раз съел конфетку, а сказал, что не ел! Начал драться первым, а сказал, что не он, а Вовка! Какое грехопадение!
Сдается мне, что уж которое тысячелетие взрослая часть человечества с упорством, достойным лучшего применения, занята сизифовым трудом: каждое родительское поколение, а именно – каждое врущее, лукавящее, клевещущее, лицемерящее, лживое поколение пытается вырастить из своих детишек
Вот сижу и думаю: я человек взрослый, более или менее нормальный, и я вру. Всю жизнь вру. Что заставляет меня врать? Если начинать перечислять все причинные факторы моего вранья, то пришлось бы написать некую помесь научной энциклопедии и автобиографического романа страничек на тысячу, и этого бы не хватило и на тысячную долю объяснения всех причин. Ограничусь для описания их лишь одним обобщающим словом: жизнь.
Жизнь заставляет врать.
Когда и как жизнь начала заставлять меня врать? Теперь уж и не упомнить. Может быть, тогда, когда я в первый раз испугался папиного наказания? Или когда в первый раз не захотелось огорчать маму? Или когда впервые понадобилось похвастаться перед приятелями или девчонкой, а иначе никак утвердить себя в их глазах не представлялось возможным? Когда впервые сообразил, что маленьким враньем или притворством можно добиться того большого, чего иначе никак не добиться – например, не ходить в школу, потому что у тебя сегодня, видите ли, поднялась температура, а на самом деле ты ее настучал пальцем по градуснику? Или соседский мальчик постарше скрывать правду и врать научил заодно с онанизмом?
Или когда разыгралась фантазия, когда вообразилось что-то такое прекрасное, великое, чудесное, чего нет, но что обязательно должно быть, и вот – если расскажешь об этом, как о том, что будто бы есть, то как будто оно и вправду уже есть, ну хоть вот на столечко…
Нет, никак уж не вспомнить, с чего оно начиналось, вранье мое. Спасительное, губительное, комическое, трагическое, любимое, дорогое, ужасное, кошмарное, катастрофическое вранье. И ни о ком из врунов, взрослых то бишь, нельзя с уверенностью сказать, когда же и отчего они начали мутировать из невинных младенцев, устами коих, как сказано, глаголет сама истина, сначала в негодных маленьких врунишек, а потом в злостных больших врунов, из которых и состоит в основном взрослый мир. (Ну конечно же, с некоторыми исключениями, о них разговор особый).
Совсем недавно я слышал о большом исследовании детской лжи, проведенном, кажется, в США. Исследователи пришли к выводу, что уже в два-три года обычный ребенок владеет не слабым арсеналом приемов лжи и манипулирования взрослыми, о которых большинство взрослых и представления не имеет. Более того, по мнению авторов этого исследования, уже грудные младенцы умеют орать не тогда, когда им плохо, а когда надо – затем и только затем, чтобы привлечь внимание, чтобы к ним подошли, взяли на руки, ласково пообщались…
Итак, детей заставляет врать ровно то же самое, что заставляет врать взрослых. Жизнь заставляет. Вспомнил тут, кстати, великий неологизм, придуманный моим другом – философом, культурологом и писателем Георгием Гачевым: ЛЖИЗНЬ – вот-вот, лжизнь прежде и более всего в лице окружающих взрослых и прежде всего, конечно, собственных родителей. Ребенок слушает, как папа отбрехивается по телефону от начальника: «Да я щас, Федор Палыч, с гриппом лежу», а сам только что с дружеской попойки… Положив трубку, папа начинает допрос с целью выяснить, почему сын вырвал из дневника страницу с двойкой по русскому языку. И тут получается не только лжизнь, но уже шизнь.