Нарушая тишину
Шрифт:
Меня пронизывает его голос до мурашек во всем теле. Он — как оголённый электрический провод. Мне становится тяжело дышать. И мне это совсем не нравится.
— Да ладно тебе, мы же оба знаем, ты опоздал, потому что хотел.
У Максима от слов отца дергается желвак на скуле, но он молча поворачивается к администратору, протягивает ей свой билет. И, что самое обидное, он не обращает на меня никакого внимания. Совсем.
Мне становится больно видеть его. Не от того, что я так близко к нему, не от того, что рядом с ним, а от того, какое он проявил безразличие.
Я
— Максим! Ты как себя ведешь?
Опускаю глаза в пол, чтобы не видеть происходящего. Но это совсем не помогает, я все равно наблюдаю за отцом и сыном из-под полуопущенных ресниц.
— Что не так? — холодно спрашивает парень.
— Поздоровайся хотя бы для приличия с девушкой. Это Майя, она будет сопровождать тебя, — голос босса напряжен. И у меня неожиданно возникает к нему благодарность. Ведь он так очевидно переживает за мое душевное спокойствие и за всю эту ситуацию. Ему неприятно, что его сын ведет себя так бестактно с посторонним человеком. Вот только босс не знает того, что мы с Максимом знакомы друг с другом… И даже немного больше.
— Я тебе уже говорил, что мне нянька не нужна, — скупо отвечает парень, не глядя в мою сторону. — Если тебе будет спокойнее, что она со мной полетит, пусть будет так, но не требуй, чтобы я с ней любезничал. Оно мне не надо.
Так и не обернувшись, проходит вперед, к трапу, оставляя меня и отца стоять и наблюдать за его удаляющейся спиной.
— Вот поганец! — рычит Степан Геннадьевич. — Зря я тебя послушал, Майя. Мой сын вырос неблагодарным и вздорным пацаном, за которого мне стыдно. Надо было оставить его здесь, в столице, под боком.
Я сглатываю застрявшую в горле обиду.
«Да! Правильно! — вопит она во мне. — Скажи, чтобы он так и сделал! Ты же знаешь, что он любую твою прихоть исполнит!»
Но я тут же себя обрываю. Кто я для Максима? И кто он для меня? Так, нечаянно встретившийся в лифте парень, который на четыре года младше меня. Он мне ничего не сделал плохого, как и я ему.
Во мне слишком развито чувство справедливости. И если я поступлю сейчас как обиженный ребенок, то потом себе этого никогда не прощу.
— Мне кажется, он сильно волнуется, Степан Геннадьевич, — натянуто улыбаясь, говорю мужчине. — Все обойдется.
Босс смотрит на меня с обожанием, совсем не скрывая его во взгляде. Потом неожиданно берет мою руку в свою и целует прямо в сердцевинку ладони. Меня вмиг опаляет жар. И он не только от того, что мужчина коснулся сухими горячими губами моей кожи, но и от того, что в этот самый миг Максим повернулся и увидел всю эту картину. Его лицо в тот же миг исказила гримаса отвращения.
— Ты необыкновенная, девочка моя, — шепчет босс, отпуская меня.
Я сгораю от стыда.
— Зачем вы так, Степан Геннадьевич?! — растерянно вытираю ладонь о штанину.
Мужчина секунду смотрит на меня, а потом неожиданно громко начинает смеяться.
— Проходим на посадку, — слышу голос администратора, которая
— Все, беги, куколка. Обещай звонить мне, если вдруг что пойдет не так, — напутствует мужчина, а я кидаю на него строгий взгляд, отвечаю скупо:
— Степан Геннадьевич, не перегибайте палку.
Подхватываю сумку с пола и широким шагом иду за Максимом.
Глава 12
В салоне самолета суетятся пассажиры, рассаживаясь по своим местам. Им помогают стюардессы. Я устремляюсь в конец салона и быстро нахожу свое место — оно должно быть рядом с окном — но… оно занято.
Максим сидит, отвернувшись к окну, и по его сдвинутым к переносице бровям и напряженным скулам можно сделать вывод: парень очень зол. У меня холодеют конечности. И стыд клокочет в груди. Мне на самом деле очень жаль и немного не по себе от того, что парню пришлось наблюдать ту картину с его отцом, но все, что произошло — то произошло, и ничего не вернуть.
«Ладно. Ладно, — успокаиваю себя, — не буду его трогать. Перебесится и все».
Занимаю свободное место. Сажусь, достаю телефон, наушники, пытаюсь найти свою любимую музыку, чтобы отвлечься.
— Что это только что было? — парень хватает меня за плечо, дергает на себя.
От неожиданности я вздрагиваю, роняю телефон, и наушники падают вместе с гаджетом на пол. Зажмуриваюсь от испуга.
— Ты чего себе позволяешь? — испуганно спрашиваю, голос предательски дрожит.
Парень хмурится и медленно разжимает руки. Мы привлекаем внимание. Он отпускает меня, и я вжимаюсь спиной в кресло. Из-за того, что на нас оборачиваются люди, становится жутко некомфортно. Я кошусь на Максима, а он еще сильнее хмурится.
— У вас всё в порядке? — вдруг рядом со мной останавливается парень в форме, на вид ему лет двадцать пять. У него кудрявые волосы и карие глаза. — Возможно, вам требуется помощь? — стюард косится в сторону Максима.
Я мгновенно потею, и даже появляется одышка.
— Что? — нервно посмеиваясь, переспрашиваю. — Помощь? Нет-нет, у нас все в порядке, — отмахиваюсь.
— Вы уверены? — настаивает стюард, не сводя с моего лица вопросительного взгляда.
— Слушай, ну хватит уже дуться, — внезапно на мое плечо ложится рука Макса, а я в недоумении перевожу на него взгляд. Парень с силой снова притягивает меня к себе, сверлит взглядом… — Давай пересаживайся, и закончим это, — произносит он, все-таки убрав руку.
И тут я наконец понимаю, что он делает, и облегченно выдыхаю.
— Спасибо, — натянуто улыбаюсь, — Максим.
У парня дергается уголок рта в кривой ухмылке.
— Извини, чувак, не поделили место с сеструхой, — улыбается он, а его улыбка заставляет мое сердце биться как сумасшедшее. Я чувствую, как кровь быстрее бежит по венам, ударяясь в виски дикой пульсацией.
— Да? — облегченно выдыхает стюард. — Ну, бывает. Тогда не буду вас беспокоить. Приятного полета, — фальшиво улыбается парень, подмигивает мне, понимающе вздыхает и уходит.