Нарушенное время Марса

Дик Филип Киндред

«Может быть, это моя вина? — мысленно добавила она. — Может быть, он поступил так из-за того, что я отказала им с этой дурацкой водой сегодня утром? Вполне вероятно, ведь он не ушел на работу, когда я разговаривала с ними. Да, наверное, есть тут и наша вина, — размышляла женщина. — Как бесцеремонно мы обошлись с ними… А кто из нас по-настоящему хорошо относился к ним или вообще хоть как-то признавал их? Но они ужасные нытики, всегда взывали о помощи, неряхи и попрошайки… Кто же после этого мог уважать их?»

Собираясь уходить, Сильвия вошла в дом приятельницы

и натянула футболку и слаксы. Джун всюду следовала за ней.

— Да, — говорила женщина, — ты совершенно права, нужно всем взяться и помочь Стинерам чем только возможно. Хотелось бы знать, останется она здесь после всего, что случилось, или вернется на Землю? Я бы предпочла уехать, — мне и так хотелось бы это сделать — здесь такая скука.

Захватив сумочку и сигареты, Сильвия попрощалась с Джун и торопливо пошла по тропинке вдоль канавы к своему дому. Запыхавшись, она поспела как раз к тому моменту, когда полицейский вертолет растаял в небе. Они прилетали сообщить ей — поняла она. На заднем дворе Сильвия нашла Дэвида и четырех девочек, сосредоточенно возившихся в песке.

— Они забрали миссис Стинер с собой? — обратилась она к сыну.

Заслышав голос матери, мальчик сразу вскочил и, возбужденный, подбежал к ней.

— Мама, она поехала с ним. А я забочусь о девочках.

«То, чего я боялась больше всего», — подумала Сильвия.

Четверо девочек все еще сидели возле дамбы, машинально ковыряясь в грязи и воде. Ни одна не взглянула на нее и не поздоровалась. Они, казалось, находились в шоке от известия о смерти отца. Только самая младшая не подавала никаких признаков беспокойства, очевидно, толком не понимая того, что случилось.

«Холод от смерти маленького человека уже распространяется на других», — сказала себе Сильвия. Она почувствовала, как сжалось ее собственное сердце. «Даже несмотря на то, что я не любила его», — думала она. Вид девочек бросил ее в дрожь.

"Я должна возиться с этими глупыми, толстыми, скучными детьми? мысленно вопрошала Сильвия. Ответная мысль, отвергая все другие соображения в сторону, пришла ей на ум:

— Я не хочу!"

Ее охватила паника. Вдруг стало ясно, что у нее не осталось выбора.

Дети играли на ее земле, в ее саду, они уже висели на ней.

С надеждой в голосе самая младшая попросила:

— Миссис Болен, можно нам взять побольше воды для нашей дамбы?

«Вода! Вечное желание воды, — думала Сильвия. — Они, как пиявки, присасываются к нам, будто рождены для этого».

Она не ответила ребенку, а обратилась к сыну:

— Пойдем в дом, я хочу поговорить с тобой. — Вдвоем они прошли в дом, откуда девочки не могли ничего слышать. — Дэвид, — сказала Сильвия, — по радио объявили, что погиб их папа. Поэтому приезжала полиция и забрала миссис Стинер с собой. Некоторое время необходимо помочь им. — Она силилась улыбнуться, но не смогла. — Как бы мы ни презирали соседей…

Дэвид вспыхнул в ответ:

— Я не презирал их, мама. Как он умер? У него случился сердечный приступ? Или на него напали дикие бликманы?

— Не

имеет значения, каким образом ему пришлось умереть, а вот нам следует подумать, что можно сделать для девочек. — Голова отказывалась работать, и женщина ничего не могла придумать. Единственное, что она чувствовала, — полное нежелание видеть девочек рядом. — Что же нам делать, сынок? — спросила она.

— Думаю, стоит покормить их. Девочки сказали мне, что они ничего не ели с утра, только собирались завтракать, когда прилетела полиция.

Сильвия вышла из дома и по тропинке подошла к детям.

— Все, кто хочет есть, пойдемте со мной. Девочки, я собираюсь приготовить завтрак в вашем доме. — Она выждала мгновение и направилась к дому Стинера. Оглянувшись, женщина увидела, что только самая младшая тронулась за ней, остальные даже не шелохнулись.

Старшая девочка, едва сдерживая слезы, проговорила:

— Спасибо, мы не хотим.

— Вам все же лучше поесть, — сказала Сильвия, но в душе почувствовала облегчение. — Пойдем со мной, — сказала она маленькой девочке. — Как тебя зовут?

— Бетти, — застенчиво ответила малышка. — Можно мне бутерброд с яйцом? И какао!

— Посмотрим, что там можно приготовить, — ответила Сильвия.

Немного погодя, пока ребенок ел бутерброд с яйцом и пил какао, она воспользовалась случаем осмотреть дом Стинеров.

В спальне она нашла фотографию маленького мальчика с темными, огромными, блестящими глазами и вьющимися волосами. «Он выглядит, подумала Сильвия, — как скорбное существо из потустороннего мира, еще более ужасного, чем наш».

Захватив фотографию, она вернулась в кухню и спросила маленькую Бетти, кто этот мальчик.

— Это мой брат, Манфред, — с полным ртом, набитым яйцом и хлебом, ответила Бетти. Потом вдруг стала хихикать. Сквозь детский смех Сильвия разобрала несколько сбивчивых слов о том, что девочкам строго-настрого не велели никому говорить о брате.

— Почему он не живет с вами? — совершенно заинтригованная, спросила женщина.

— Он — в лагере, — ответила малышка, — потому что не может говорить.

— Какой ужас! — сказала Сильвия и подумала:

«Без всякого сомнения — в том самом лагере в Нью-Израиле. Не удивительно, что девочкам не разрешают упоминать о нем. Он один из тех аномальных детей, о которых постоянно слышно, но никто их не видит». Эта мысль навеяла на нее грусть. Нешуточная трагедия в доме Стинеров, а она даже не предполагала о ней. — «Как раз в Нью-Израиле Стинер расстался с жизнью. Несомненно, он там навещал сына. Тогда это не имеет к нам никакого отношения, — сказала себе она, возвращая фотографию на место в спальню. Решение Стинера основано на личных мотивах. — От этих мыслей она почувствовала облегчение. — Странно, — думала она, — как быстро появляется чувство вины и ответственности, когда слышишь о самоубийстве: если бы я только не сделал это, или если бы наоборот сделал то… можно было бы предотвратить… я в замешательстве… Но в данной ситуации все происходило совершенно иначе».