Наследие заводного ключа
Шрифт:
На моих глазах камни задней стенки камина разошлись в стороны, как будто растворились в стене, открывая потайной проход. Я осторожно шагнула вперёд, крепче сжимая свечу. Леденящий ветерок, похожий на дыхание умирающего, вырвался из проёма.
Он всколыхнул мои юбки, когда я нагнулась под каминную полку. Я ахнула, когда свет моей свечи осветил узкую винтовую лестницу, опускавшуюся в чернильную темноту. Сырой запах плесени и пыли поднимался из глубины.
Я помедлила, вновь прислушиваясь к любому звуку, любому признаку, что я потревожила спящий дом. Не
Я нырнула под камин, низко пригнувшись, чтобы не задеть почерневшие от золы стенки. Запах пепла цеплялся к моей коже, когда я очутилась на пороге первой лестницы. Под моими одетыми в чулки ногами она ощущалась как лёд.
Наверное, там водились крысы.
Я сделала шаг, прикрывая свечу, свой единственный источник света.
Это могло быть проходом к старым катакомбам.
Я сделала ещё один шаг.
Там могли быть скелеты и другие мерзости.
Моя нога снова двинулась вперёд.
Я могла застрять в темноте, оказаться похороненной навеки. Никто меня не услышит. Никто не сумеет помочь.
С каждым шагом во тьму мой разум все дальше и дальше блуждал по тропам ужаса, и все же мои ноги продолжали размеренно спускаться.
Потайные проходы являлись потайными, потому что люди желали что-то скрыть. Что бы ни таилось так глубоко под домом, мой дед должен был знать об этом. Его часы служили открывающим механизмом для входа.
Почему-то я знала, что мой Papa не стал бы прибегать к таким замысловатым методам, чтобы спрятать крыс и кучку гниющих костей.
И все же когда тьма обступила меня со всех сторон, у меня остался лишь мой маленький огонёк, чтобы отогнать совершенно беспросветную тьму. Холодные каменные стены узкой лестницы давили на меня, и я чувствовала себя так, будто спускаюсь в собственную могилу.
Лестница закончилась узким тоннелем со сводчатым каменным потолком. Проем был таким узким, что даже два человека не смогли бы пройти бок о бок.
Моя рука задела стену, пока я медленно шагала вперёд. После кручёной лестницы я утратила всякое ощущение направления и не могла сказать, вёл ли туннель под подвалы дома или вообще в другое место.
Я оглянулась назад, но больше не видела лестницу. Не имея других вариантов, я продолжила идти вперёд, пока туннель не закончился слегка приоткрытой дверью из массивного дерева.
Как можно сильнее толкнув её плечом, я заглянула в комнату и не поверила своим глазам.
Глава 5
Поначалу все, что я могла видеть — это мерцание сотен крошечных огоньков. Они, казалось, плыли во тьме, как будто приглушенные тонкой вуалью. Я не сразу осознала, что это отражения моей свечи, отсвечивавшей от металла и стекла под тонким слоем пыли.
Витиевато украшенная лампа стояла на столике сразу за дверью. Я поспешно зажгла её, радуясь, что там все ещё оставалось масло. Когда я вновь накрыла пламя огромным шаром из красного стекла, комната наполнилась тёплым
— Святые небеса, — прошептала я. Ничего не могла с собой поделать. Я вошла в какую-то мастерскую. В комнате находилось множество фантастических машин такой формы, какой я никогда прежде не видывала. Огромные шестерёнки, некоторые размером больше меня, размещались на стене среди латунных ручек элегантной формы и огромных изогнутых пластин меди.
Я чувствовала себя так, будто только что шагнула во внутреннее устройство отцовских часов и оказалась в ловушке среди шестерёнок.
Я осторожно прошла глубже в мастерскую, привлечённая машинами. Заваленные странными деталями и частями полки тянулись вдоль стен. Я всматривалась в каждую красиво и аккуратно изготовленную безделушку, пытаясь определить её предназначение.
Внушительное кресло примостилось рядом с двумя книжными шкафами в углу. С другой стороны кресла находилась очаровательная детская люлька, отделанная изящным белым кружевом.
Как странно.
Вдоль одной стены простирался огромный стол, поверхность которого занимали пыльные бумаги. Я зажгла вторую лампу на столе и присмотрелась к документам.
Они оказались рисунками, сотнями замысловатых детальных схем какой-то громадной машины. Она немного смахивала на яйцо. Только у яйца по всей верхушке имелись окна, и находилось оно во внушительной клетке из шестерёнок и зубьев механизма.
Один из рисунков привлёк моё внимание. Он изображал чертёж внутреннего устройства яйца. Меня восхитили инструменты и механизм управления. Похоже, яйцо являлось каким-то транспортом. Куда можно отправиться в путешествие на яйце?
Витое хитроумное устройство, похожее на гнездо из латунных труб, примостилось на краю стола. В центре располагался большой овал чёрного как обсидиан зеркала, а с другой стороны торчал поворачивающийся рычаг. Между рукояткой и машиной не образовалось нитей паутины, и свет отражался от полированной стеклянной сферы.
Я подошла ближе. С некоторым трепетом я протянула руку и повернула рычаг. Глубоко внутри дымчатого стекла промелькнул свет, и когда он сделался ярче, я увидела ясное, но бесцветное изображение кабинета и камина. Сбитая с толку, я наклонилась, чтобы рассмотреть изображение поближе. Я не могла понять, какой кому-то толк от рисунка кабинета. Затем я заметила заднюю часть камина. Она была открыта.
Моя кровь застыла. Я не хотела в это верить, но пока я смотрела на изображение, слова Миссис Пратт снова и снова эхом отдавались в ушах.
«Он всегда наблюдает».
Этого не может быть. Подобные вещи невозможны. Чуть пониже стекла находилась ручка. Я повернула её. С приглушенным щелчком изображение исчезло, затем снова появилось. На этот раз оно показало мне площадку перед воротами и вход в каретник.
Мой страх превратился в ужас, когда я осознала, что смотрю через глаза одного из львов у ворот. Я снова повернула ручку, и изображение изменилось на угол зрения другого льва, который смотрел на улицу.