Наследие заводного ключа
Шрифт:
— У меня кое-что сломалось. Разве конюх не ремонтирует горшки и упряжи?
— Да, — сказала кухарка, растягивая слово, как будто в нем присутствовала глубинная важность. — Он бродячий умелец, — её глаза раскрылись шире, а губы недовольно поджались. Она ответила мне серьёзным кивком.
— Он опасен? — Я не очень много знала о бродячих умельцах, практически вообще ничего. И вновь моя голова закружилась от любопытства.
Агнес вскинула руки и схватила старую бутылку, которую она хранила рядом с тазом. Мне было интересно, что там в этот раз, но я решила не спрашивать. Она и так
— Он бродяга, дорогая, и к тому же чёртов шотландец.
Я пыталась уловить её мысль, но все равно не могла сообразить, как это делало его каким-то злобным существом.
— Я не понимаю.
Агнес вздохнула и оперлась локтем на кухонную доску. Другой рукой она хлопнула по фартуку.
— А ты и не поймёшь, учитывая, как ты жила до этого.
А вот на это я обиделась.
— Магазин моего отца на Оксфорд Стрит был весьма уважаемым.
— Да, в этом и проблема. Бродячие умельцы не имеют ничего общего с уважением. Они скитальцы, не лучше цыган. Такой хорошей девочке как ты стоит держаться как можно дальше от подобных личностей. Почему добрый барон решил взять к себе эту дворняжку, я не знаю. Этот бродячий умелец ставит свечу за Дьявола, запомни мои слова.
Прилив страха захлестнул меня. Я никогда не видела конюха. Он жил в каретнике и едва ли когда-то заходил в главный дом. А если и заходил, то вёл себя как тень, бесшумно ускользая прежде, чем я успевала полностью его увидеть. В моем воображении он приобрёл какое-то звериное качество, которое мне казалось странно привлекательным.
— Как он пришёл сюда работать? — спросила я.
Агнес плюхнулась на табуретку и подалась вперёд.
— Барон нашёл его, бредущего вниз по дороге возле Блэргори голы назад. Щенок был совершенно спокоен, просто шагал, весь покрытый кровью. Через несколько миль ниже по дороге он наткнулись на ограбленную повозку его семьи, лошадь убежала, а убитый отец лежал в канаве. Лорд Рэтфорд взял его и приставил к конюшням, помогать бедному старику Джону, упокой Господь его душу, — Агнес прервалась и уставилась в потолочные балки с задумчивым выражением на морщинистом лице. Затем её взгляд стал острым как у ястреба. — Он сплошная проблема, помяни моё слово.
На мгновение я лишилась дара речи. Все, о чем я могла думать — это потерянный и испуганный мальчик, в одиночестве бредущий вдоль дороги.
— Сколько ему было лет?
— Никто точно не знает, но он был худой как палка. Ему не могло быть больше шести, — Агнес скрестила руки на груди и откинулась назад.
Глубинная печаль сдавила меня и не отпускала. Я знаю, каково чувствовать себя таким одиноким.
— И он совсем не плакал? — я плакала. Я плакала до тех пор, пока не заболела от этого. Я не знала, как я выдержу без милого терпения мамы или весёлого остроумия папы. Я плакала до тех пор, пока не смогла больше плакать.
Агнес покачала головой, оборка её чепчика соскользнула ей на лоб.
— Это неестественно. Он не мог оплакать свою семью, как полагается. Он ещё и не разговаривал. Все годами думали, что он немой. Он честный конюх, хорошо управляется с лошадьми, но ты меня правильно услышала, дитя. Он не тот, кому можно верить. Держись подальше от того каретника.
Я кивнула, но это было пустое обещание, и я уже знала, что не сдержу его.
Глава 2
На
Я знала, что у меня мало времени. Если Агнес заметит, что я прокралась в каретник на следующее утро после того, как она сказала мне этого не делать, она сделает мою жизнь невыносимой.
Было одно правило, которая каждая горничная знала до мозга костей. Не зли повара.
Агнес обладала вспыльчивым характером и умела затаить обиду. Если она нажалуется миссис Пратт, та может выгнать меня взашей за нахальство. После инцидента с осколками нельзя сказать, что я у неё на хорошем счету.
Мысль быть выгнанной на улицу приводила меня в ужас.
Девушка без перспектив могла оказаться в работном доме. Или хуже того, в итоге я могла оказаться проституткой на углу улицы — занятие, о котором приличной девушке даже знать не положено, не говоря уж о том, чтобы рассматривать этот вариант.
Я вздрогнула.
Стоила ли игра свеч?
Да. Я потянула на себя дверь. Порывистый ветер буйствовал над сугробами, укрывавшими обледеневший скелет живой изгороди возле лестницы чёрного хода. Я обернула шалью шею, но толку от этого оказалось мало. Я задрожала, споткнувшись на ступеньках, и побежала через мрачные сады, все ещё окутанные густой завесой ночи.
Я держала голову опущенной, но кожа на щеках горела от колкого холода. В темноте я умудрилась найти огромные изогнутые ручки дверей каретника и попыталась открыть их. Двери не поддавались, пока я не налегла на них всем весом, и даже тогда я смогла лишь протиснуться в образовавшуюся щель.
Ветер свистел через дверь, пока я её не закрыла. Она затворилась со зловещим грохотом, оставляя меня одну в темноте. Руки горели от холода, поэтому я спрятала их под шаль. Тусклый свет подрагивал где-то в глубине каретника, очерчивая силуэт элегантного старого ландо, которое, вероятно, годами не сдвигалось с места.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросила я в пустую тьму.
Кусочек льда растаял в моем ботинке, отчего по лодыжке пробежался холодок. Я помедлила, чтобы стряхнуть остатки снега с юбки.
— Что вы здесь делаете? — спросил низкий спокойный голос, хотя в нем безошибочно слышались лёгкие нотки злости.
Я резко обернулась, но потеряла равновесие на влажном камне и привалилась к двери.
Заржала лошадь, резкий звук отразился от каменных стен. Я встала и повернулась к мужчине. Он держал перед собой фонарь, сам оставаясь в тени.
— Вы конюх? — спросила я, выпрямляясь. Да, было рано, но не раньше того времени, когда от конюха ожидается подъем.
— Нет, — ответил он с очень слабым шотландским акцентом в голосе. — Я лошадь.
Теперь уже я начинала раздражаться. Я пришла за помощью, а не за остроумными репликами. Я стиснула юбки, чтобы руки не дрожали, и намеренно проигнорировала его комментарий. Я уставилась на свет фонаря, не моргая. Когда зрение адаптировалось, я мельком заметила тёмные, находящиеся в тени глаза за густыми взъерошенными со сна волосами. Хоть он явно был сильным и высоким, он обладал подвижной манерой молодости. Я думала, что он окажется взрослым мужчиной, но по моему позвоночнику пробежала дрожь от осознания, что он ненамного старше меня.