Наследник пепла. Книга IV
Шрифт:
— Хорошо, — кивнул я, — полагаю, нам надо будет проработать этот вариант. Качественная защита получится?
— Лучшая, но… — ответил Костя и замялся. — Но тогда панцирей недостаточно. Нужна ещё паутина. Причём, того же самого паука. Сможем достать?
— С этим будут трудности, — честно ответил я. — Но возможность такая имеется.
— Ну что ж, — улыбнулся Жердев. — Вот тогда и вписываем это в наши планы: сходить за паутиной, чтобы усилить собственную защиту. Деньги деньгами, но жизнь и здоровье родных дороже любых денег.
Александр
Он смотрел в окно на горы, усыпанные этим отвратительным снегом, и думал. Да, Ермолов терпеть не мог ни холод, ни снег, ни зиму. Ему больше нравилось тепло, особенно уют дворца.
«Впрочем, — думал Александр Сергеевич, — не всё так плохо».
Да, от трона его отлучили, что, конечно, было неприятным фактом. Но совершенно не означало полную ссылку. Ермолова не лишили ни чинов, ни званий, просто убрали с глаз долой. А это означало, что он вполне ещё мог вернуться в столицу, как только опала пройдёт.
В конце концов, императрица поймёт, что его советы бесценны, и вернёт его к трону. Иначе и быть не может. В противном случае всё произошло бы, как с Орловыми, и Александр Сергеевич сейчас примерял бы каторжную робу вместо своего генеральского мундира.
А тут, можно сказать, попал под горячую руку. Ну и, чего греха таить, отослав его, сама императрица осталась чистенькой. Переложить вину за какую-то неудачу или даже просто неловкую ситуацию на другого — это всегда самый лучший вариант. Как человек в этих делах опытный, Ермолов понимал это прекрасно.
Жаль, конечно, что козлом отпущения оказался именно он. И то, очевидно, что императрица всё сделала очень мягко. А это означало, что она его ценит и подаёт сигнал, мол, посиди немного у себя в Коктау, а там…
Да, повезло. Тут без вариантов. Другой вопрос, кто подтолкнул Александра Сергеевича к бездне? Даже не так. Кто эту бездну разверз под его ногами?
Хотя зачем гадать? Тут всегда всё понятно — ищи того, кому это выгодно. А слухи имели свойство распространяться очень быстро. Вот и до Ермолова уже дошла информация, что никому бы то ни было, а Слободану Зоричу перепало личное распоряжение императрицы заняться организацией заповедных дендрариев и зверинцев.
Александр Сергеевич, поскольку был человеком неглупым, сразу же провёл параллель. Дело в том, что и его служба подле императрицы когда-то началась с личного поручения. А именно ему поручалось создать гарнизон с размещением полка быстрого реагирования. Вот именно того самого, в расположении которого он и предавался своим невесёлым думам.
То есть, в целом, ситуация похожая. И можно даже не гадать, кто именно подвинул его от трона. И как могла императрица соблазниться каким-то там чужеземцем, презрев своего, посконного, столько раз доказавшего свою верность?..
Но тут Ермолов оборвал сам себя. Нет, не на этом следовало делать акцент, а совсем на другом. Нужно было придумать, как уничтожить Зорича. Стереть его в порошок,
На этот счёт у Александра Сергеевича своё мнение имелось. Был он человеком очень наблюдательным, иначе просто не занял бы то место, которое занимал при троне.
Императрица, как огня, боялась менталистов. Это было её идеей фикс. Вообще, если бы некоторые законы не сдерживали её, она бы вырезала их начисто. Понятно, что ноги всего этого панического страха росли из детства, когда клан Молчащих убил её отца. И тем самым подписали смертный приговор не только себе, но и другим родам.
Менталистам приходилось прятаться и скрываться. Но это не значило, что они под прикрытием не могли подобраться к трону. Значит, нужно представить каким-нибудь образом Зоричей наёмниками-менталистами. И тогда императрица сама захочет избавиться от них. Причём, это произойдёт совсем не так, как с ним. Весь их род предадут смерти и забвению.
А Ермолов в который раз докажет свою преданность короне и сможет претендовать на прощение. Вот такой простой в общем-то, но очень элегантный план. Осталось придумать, как именно его провернуть.
Александр Сергеевич тяжело вздохнул. Теперь ему придётся быть начеку, потому что Зорич мог приставить к нему соглядатаев. А уж рот и вовсе держать на замке. Вот дёрнул же его чёрт с этой изменой дёрнуться. А ведь это могла быть умышленная подстава его, как одного из влиятельнейших деятелей государства.
Его мысли прервал адъютант, постучавший в дверь.
— Да-да, — отозвался Ермолов.
— К вам прибыл племянник, — сообщил адъютант. — Николай Фёдорович Голицын.
— Спасибо, я знаю, как зовут моего племянника, — пробурчал себе под нос Александр Сергеевич. — А другого у меня нет.
Голицын появился в дверях бледный и нервный, не скрывая своего разочарования.
— Дядя, какого хера? Что ты творишь? — с порога набросился он на пожилого генерала, но тот шваркнул кулаком по столу.
— Цыц! — и тут же сменил гнев на милость, понимая, что Николай — это его глаза и уши в столице, а, возможно, не только они. — Не менжуйся, племянничек, — проговорил он, после чего встал и проверил, что адъютант ушёл, после чего подошёл к Николаю почти вплотную и продолжил: — Мысли, как вернуться, у меня есть. И потом… посмотри на меня, я же не в ссылке и не на каторге. Я в расположении своего гарнизона, не утративший ни званий, ни чинов. Прорвёмся.
— Да, но меня уже все кому не лень пытаются смешать с дерьмом в академии, — возмутился Голицын.
— Сожми зубы и держись, — прорычал на него Ермолов. — Меня, если ты заметил, даже в отставку не отправили. Это просто временная опала, и всё. Вы с матерью, главное, держитесь. Наймите дополнительную охрану, полагаю, она понадобится, но не более, чем на три месяца. Вот увидишь, максимум через три месяца я снова буду восседать возле трона. А пока императрицу лучше не злить.
— За три месяца Толстой от моей репутации камня на камне не оставит, — ответил на это Николай. — Как только слухи о тебе пошли, он сразу меня послал, как шавку какую-нибудь.