Наследник Виссавии
Шрифт:
– Арман ведь темноволосый, не так ли?
– не спуская пронзительного взгляда с Бранше, продолжил задавать вопросы Рэн.
– И глаза у него черные, и кожа смуглая... и дар целителя настолько сильный, что ты, оборотень, не мог не заметить. Не так ли? И еще он наследник Виссавии, и ты знал, но ничего не сказал... А называешься нашим другом...
– О боги...
– прошептал Бранше бледнея так, что на лице его исчезли веснушки.
– Вы его нашли...
– Почему?
– Что почему?
– Почему Виссавия выбрала его? Почему
– Потому ваш наследник мне гораздо больший друг, чем вы, - просипел Бранше, отпуская взгляд.
– А почему выбрала? Вы до сих пор не поняли... боги... как же вы слепы...
– Не поняли?
– в свою очередь удивился Рэн.
– Арман... я не знаю, почему вы решили, что именно Арман - наследник Виссавии, - уже было и не понять, с кем Бранше разговаривает, кому пытается все объяснить. Рэну или себе.
– Возможно, братья поменялись на время местами, я не знаю...
– Братья?
– Но для вас будет лучше, если с Рэми все в порядке, потому что если нет... наследный принц вам за своего телохранителя голову оторвет.
– Телохранителя?
– Темноволосый, темноглазый... удивительно гибкий для кассийца. Упрямый и независимый. С огромным даром, который ему дала ваша богиня и под ее защитой, не так ли? Эррэмиэль, телохранитель наследного принца Кассии.
– Ты ошибаешься...
– Я не ошибаюсь, - сглотнул Бранше.
– Клянусь тебе своими богами, я не ошибаюсь!
И Рэн, глядя в светлые глаза оборотня, вдруг поверил. И понял... все понял.
– О милостивая богиня...
– похолодел Рэн.
– Если наследный принц Кассии умрет...
– То вы потеряете своего вновьобретенного наследника. И племянника вождя Виссавии.
Рэн медленно поднялся, складывая в уме яркие обрывки в общую картину. Облако смерти над телохранителями. Оно вдруг исчезло над целителем судеб и появилось над Арманом. Странные письма... Арман в спальне невесты собственного брата. Потрясающее сходство с вождем... Это проклятое, непонятное упрямство... О, Виссавия, как они могли быть столь слепы!
– Мне все еще платить цеху за сведения?
– осторожно спросил Бранше, и в голосе его послышалось сочувствие.
– Нет...
– потрясенно выдавил из себя Рэн.
– Не надо... я все узнал. Если... если я не вернусь... ты расскажешь все Арману.
– Арману?
– не понял Бранше.
Рэн его уже не слушал. Он вылетел из таверны и бросился к храму родов. Он знал, что не выстоит против Алкадия, но молил свою богиню сейчас только об одном... только бы успеть. Потому что если Миранис умрет...
Не снижая темпа, Рэн послал ниточку зова Инею, и, не замечая потрясения оказавшихся так поздно на улице кассийцев, вскочил на спину черного, как ночь, пегаса. Изящное животное, ни о чем не спрашивая, оттолкнулось точеными копытами от мостовой и расправило крылья, взлетая над укутанным в ночь городом.
Рэн не видел, как выбежал вслед
Глава третья
Битва
Миранис стоял на самом верху башни и смотрел вниз. За зеленым кольцом магического парка начинался город - частый, запутанный лабиринт улиц, далекие, перемещавшиеся точки-повозки, черепичные крыши многоэтажных домов, а между ними - высокие, остроконечные стрелы башен храмов.
Даже сюда донесся звон колоколов - приближалось наступление темноты, а с ним - час молитвы и окончание работы. А Рэми так и не явился. Наверняка, на этот раз обиделся всерьез. Посланный в покои Армана хариб ошарашил новостью... Рэми, вместо того, чтобы со всей свитой вернуться в замок повелителя, предпочел сразу же незаметно улизнуть в одно из родовых поместий.
– Твой брат с ума сошел?
– прошипел Миранис.
– Я напишу ему, - заметно побледнел Арман, которому так и не вернули его нормального облика.
– Долго он без меня все равно не выдержит...
– злорадно ответил Миранис, мысленно укрепляя связывающие его с Рэми узы.
Но дотянуться до Рэми, вне обыкновения, не удалось. Телохранитель закрылся от принца, при этом закрылся основательно, и Миранис, заскрипев зубами, написал Рэми записку.
Он был уверен, что мальчишка прибежит на зов, как прибегал всегда. Но вместо этого Рэми ответил вежливым, официальным отказом.
– Занят?
– не поверил своим глазам принц, комкая записку и швыряя ее в огонь. Арман ничего не ответил, но принц по его глазам видел - старшой тоже ничего не понимает. Впрочем, Рэми иногда понять очень сложно.
А город все более завоевывала темнота. Она сначала углубила тени улиц, потом доползла до крыш домов, и вдруг погрузила все вокруг в полумрак. Один за другим загорались огни. То неподвижные, в окнах домов, то бегущие струйками по улицам города, на повозках и на каретах. А Мир все так же стоял на башне и не спускал взгляда со знакомых до боли улиц.
– Рэми не вернулся?
– спросил Миранис Лерина, сменившего на дежурстве Кадма.
Армана Миранис отпустил. Дозорный был великолепным другом, но слишком слабым магом. Он не мог подпитать иссякшие силы принца, как это делал все тот же Рэми.
Принц со вздохом признал - он привык черпать у целителя судеб магию, так привык, что теперь несколько дней чувствовал ни на мгновение неугасающий, ноющий в груди голод. Принц брал и у других телохранителей, но без Рэми их магия имела другой привкус... Миранису был нужен его целитель судеб. Нужен сейчас.