Не бросайте бескрылок
Шрифт:
– - Не грусти, Ромка, теперь уж немножко осталось, потерпи. Может, поспим?
– - Нет, спать не хочу.
– - Ну тогда давай попьем лимонада. -- Сергей достал бутылку лимонада и стал разливать его в пластмассовые стаканчики. Лимонад был пахучим и не слишком холодным, Никитин купил его с мороженым на вокзале перед самым отъездом. Потом ели мороженое "Крем-брюле".
– - Слушай, а ты "жаворонок" или "сова"? -- спросил Сергей.
– - О чем вы? -- не понял Роман.
– - Ну, "жаворонок" -- это человек, который встает рано, а "сова" -- наоборот -- любит поспать.
– - А я и поспать люблю и встаю рано.
– - В общем, гибрид! -- рассмеялся Сергей. Признания Романа обрадовали его и были просто бесценны. Никитин думал, что все будет значительно сложнее. Теперь же он знает, где искать топор, самую главную улику преступления, о чем Роман пока не догадывается. А может и догадывается, но не хочет говорить. Во всяком случае, мучить мальчишку разговорами о матери больше не стоит. У Романа наверняка есть и другая информация, но об этом можно и попозже.
Колеса вагона мерно постукивали на стыках рельсов. Окошко завешено шторкой, за стеклом вагона -- ночь, темно и холодно. Привалившись к стенке купе, Роман наконец задремал. Раздевать и укладывать в постель Сергей его не стал -- пусть пока так поспит. Вот как придет из ресторана молодая чета -- тогда и уложит. Одной рукой Роман и во сне придерживал стоявшую рядом клетку. Нахохлившись в уголке клетки, дремала и Бескрылка. "Надо же, -- думал Сергей, -- даже во сне боится потерять ее. Сам-то, оставшись без матери, -- та же Бескрылка. А сколько их, брошенных родителями или сбежавших от них, детей-бескрылок, подобных Богдану и многим-многим другим, сидят ежедневно в людных местах с протянутой рукой и просят у прохожих подаяние! И это при живых-то родителях!.."
39
Роману не спалось. Он то проваливался в короткий, непрочный сон, то вдруг вздрагивал и начинал прислушиваться к ночным, таким необычным дорожным звукам. Потом вновь дремал и вновь чутко вздрагивал при каждом не вписывающемся в монотонность перестука колес толчке. Поезд иногда останавливался, но как-то неплавно, будто утыкаясь в непробиваемую стену, и Роман всем телом резко дергался вперед. Да и какой уж тут сон, если через несколько часов долгожданная встреча с отцом! Жить он будет только с отцом и только у него, к бабке больше не вернется.
– - Да ты настоящий "жаворонок"! -- сказал, проснувшись, Никитин.
– - И "сова", -- добавил Ромка, радуясь, что теперь есть с кем поговорить. Уж так надоело думать и думать.
– - Почему и "сова"?
– - А я почти всю ночь не спал.
– - Неужели? -- удивился Сергей. -- Нет, но я-то хорош: ты не спишь, мучаешься, а я напрочь отключился. А-я-яй! -- Никитин быстро поднялся, надел спортивные брюки, достал из небольшого чемоданчика полотенце с мылом и пошел умываться. Ромке сказал: -- Вставай и ты умываться. Негоже выходить к отцу неумытым.
После утреннего туалета и чая вышли в коридор. За окном мелькает столько интересного, что не оторваться. Пассажиры просыпались, ходили кто в туалет, кто за чаем. Словно боясь опоздать, поезд на пригородных станциях
– - А во-он, кажется, и наши, -- первым заметил Шилова с Сунцовым Никитин.
– - Где, где? -- Роман нетерпеливо прильнул к окну.
– - Смотри ближе к центральному входу.
– - Вижу, вижу папу с каким-то дядей! -- крикнул Роман и, выставив клетку с Бескрылкой перед собой, тараном двинулся по узкому коридорчику. Предупреждение Никитина, что еще рано и поезд не остановился, он и слышать не хотел. Никитин еле поспевал за ним и, если б не рослая проводница, так вовремя преградившая Роману дорогу в тамбур, тот, не задумываясь, спрыгнул бы вместе с клеткой на перрон. Вскоре состав остановился, и Роман первым выскочил из вагона. Вот и долгожданная встреча с отцом: возгласы, объятия, слезы.
– - Папа, папочка... -- говорил плача Роман. -- Мне без тебя было так плохо! Если б ты только знал...
– - Знаю, сынок, знаю, родной мой, -- отвечал Сунцов дрожащим голосом, крепко прижимая к себе сына. -- Но теперь мы вместе, и все плохое позади. Слышишь, сынок, теперь ты со мной!.. -- Так и стояли, плача и смеясь, а спешившие туда-сюда пассажиры обходили их стороной.
Чтобы не смущать Сунцовых, Шилов и Никитин отошли. Им тоже есть о чем поговорить.
– - Ну, какие планы? -- спросил Шилов.
– - Домой бы заглянуть, помыться и все остальное... А что, нельзя?
– - В принципе, можно, но попозже.
– - Что-то срочное, да?
Сделав паузу, Шилов ответил:
– - Первый официальный допрос Мошневой, представляешь?
– - Неужто?!
– - Да, после нашего вчерашнего с тобой разговора прокурор подписал постановление о взятии Мошневой под стражу.
– - И уже взяли?
Шилов глянул на часы.
– - Вот-вот должны в отдел подвезти. Жихарев уже ждет. Приедем -- и на допрос.
– - А что с Романом делать?
– - Жихарев говорил, мальчишку трогать пока не стоит. Но Мошнева может потребовать очной ставки с внуком, так что в отдел его доставим. Попросит -- покажем, но через окошко. Она небось думает, что мы блефуем.
– - Тогда их, -- Никитин кивнул на Сунцова с сыном, -- предупредить надо.
– - Предупредим.
– - Кстати, Рудаков утром говорил, чтобы сегодня же занялись топором, это важно. Его надо достать из выгребной ямы и срочно отправить на экспертизу. Лучше всего это было бы тебе провернуть.
Никитин стрельнул бровями вверх.
– - Да-да, тебе. Можешь Носарика, или как там его, ну, последнего ухажера Сунцовой привлечь со спецмашиной. Пусть бесплатно откачает из ямы и топор достанет.
– - Даже и не знаю, что сказать, -- почесал голову Никитин. -- Прямо-таки не ожидал такого доверия, -- вздохнул то ли в шутку, то ли всерьез. -- А вдруг Ершова на работе нет?
– - Не проблема, вызывай любую другую машину. Только вначале надо на месте определиться, может, и без машины обойдешься. Советую прихватить фонарик. Но это, сам понимаешь, после допроса... Так, давай-ка помолчим, Сунцов с Романом идут.