(Не)идеальная девочка
Шрифт:
— Всё норм? — выбивает, заглядывая в глаза.
— А по мне не видно? — рычу, играя желваками. — Она с этим уродом сегодня будет. Походу, заявился уже.
— И что делать собираешься?
— А что я могу? — передёргиваю плечом. — Ждать.
— И как долго? — понимаю, что не о сегодня говорит.
— Сколько придётся.
— Шутишь? — высекает, в удивлении таща брови вверх. — Пока замуж не выскочит?
— А вот этого не будет. Не позволю. Я же всё равно её получу. Полностью. Она уже, блядь, моя. Но пока не готова с этим смириться. —
— Любишь её? — спрашивает несвойственно тихо.
Охуенный, мать вашу, вопрос.
— Да. — не говорю о том, насколько долго длится моя одержимость этой девчонкой. — И она тоже. Знаю, что тоже.
— Пиздец полнейший. Не думал, что тебя так накроет. После всего…
— Погнали? — перебиваю Тоху, потому что знаю, о чём о собирается сказать.
Не вывезу. Не сейчас. Не готов.
Выбрасываю окурок и запрыгиваю в Гелик.
— Погнали! — отзывается он, паркуясь на пассажирском.
Глава 14
Разве так бывает? Всего за один день?
Настроение не пропадает, даже когда натягиваю платье для похода на выставку. После звонка Северова я топлю на повышенных. Да я, блин, летаю.
На землю меня не спускает даже появление Кирилла. Губы сами растягиваются в улыбке, когда думаю о встрече с Артёмом. Но вся проблема в том, что Кир принимает это на свой счёт и улыбается в ответ.
— Я тоже рад тебя видеть. — наклоняется, прижимаясь к моему рту в коротком поцелуе.
Все силы трачу на то, чтобы не оттолкнуть его.
Принимаю. Терплю.
— Привет. — здороваюсь, натягивая на лицо уже искусственную улыбку.
— Ой, как хорошо, что вы так быстро помирились! — выплывает из-за спины мама.
Должанский по-хозяйски опускает руку мне на талию и прижимает ближе. Для того, чтобы не сбросить его лапу, приходится приложить немало усилий.
Вспоминаю, как Север целовал меня в тире. Пока спасает. Даже удаётся ровно дышать.
— Забудем о вчерашнем, да, Насть? — пробивается в мысли голос Кира.
— Забудем! — слишком активно киваю головой. Уж объяснять ему о причине своей истерики мне точно не хочется. — Отлично. Не хочу об этом вспоминать!
— Ну вот и хорошо! — бурно жестикулирует мама. Несмотря на то, что в суде она превращается в хладнокровную львицу, дома даёт себе волю.
— Тогда мы поедем, Евгения Сергеевна.
— А во сколько вернётесь?
— Мааам… — закатываю глаза.
— На выставке до одиннадцати пробудем. Потом в ресторан заедем.
А у меня он спросить не хочет, куда мы заедем, а куда нет?
Понимаю, почему родители так любят Должанского. Он такой же, как они. Холодный. Расчётливый. И относится ко мне так же.
Раньше я считала это заботой. Убеждала себя, что иначе они не умеют. Теперь понимаю, что это умело разыгранная манипуляция. Не знаю, сколько ещё смогу подыгрывать им. Со вчерашнего дня во мне произошло слишком много изменений, которые не так легко скрывать.
Сегодня
— Ты очень красивая, — шепчет жених мне на ухо, когда выходим на улицу.
Я вздрагиваю.
От дыхания Артёма на моей коже появлялись мурашки. От Кирилла неприятный озноб.
Так было всегда?
Как ни стараюсь вспомнить, мне это не удаётся.
Может, дело в том, что раньше мне не с кем было сравнивать?
— Спасибо. — шепчу задушено.
Ещё бы ему не нравилось…
На ногах нежно-голубые туфли на высоких каблуках с ремешками на лодыжках. Длинное, переливающееся, бирюзовое платье, да, я хочу, чтобы Северов увидел меня в платье, которое я подбирала под цвет его глаз. Вот так я схожу с ума! Сбоку разрез до середины бедра, открытая спина и широкие бретельки с неглубоким, но ощутимым декольте. Странно, но даже родители одобрили. Волосы хотела оставить распущенными, но тогда они скроют спину. Поэтому закола на макушке, оставив одну завитую прядь над правым ухом, игриво подпрыгивающую при ходьбе.
В дороге разговариваем на нейтральные темы. Надо отдать Киру должное, разговор о вчерашнем он действительно не заводит. Но вот касается другого, от чего мне на ходу из машины выпрыгнуть хочется.
— Пора начинать приготовления к свадьбе. Пять недель всего осталось. Необходимо забронировать ресторан, если не хотим устраивать банкет в бистро. — толкает он с улыбкой.
Юморист чёртов.
— Угу. — бубню себе под нос, чтобы не заорать, что нафиг мне эта свадьба не упёрлась.
— Настя, есть пожелания по поводу ресторана? Как на счёт "Мезон блю"?
— Да, наверное…
— Не устраивает? Можешь выбрать любой. О финансах не беспокойся, бери лучшее.
— Окей. — выдыхаю устало.
Финансы… Финансы… Финансы… У него только деньги и карьера на уме. Лучше бы он был сыном моих родителей. Вот уж точно яблочко от яблони…
— Что с тобой сегодня?
— Просто голова болит. — не стесняясь, вру.
— Может, в аптеку заехать? Нам ещё три часа на выставке придётся пробыть, а потом ресторан.
— Да, пожалуйста.
Выставка, как и ожидалось, оказывается скучной. В искусстве, не смотря на старания родителей, я так и не научилась разбираться. А этот экспрессионизм вообще не понимаю. Ну что люди находят в геометрических фигурах и искривлённых лицах, что готовы выкладывать за них баснословные деньги?
Уже полтора часа мы ходим от картины к картине. Должанский уверенно рассказывает то об одной, то о другой. Слушаю его в пол уха.
Телефон в сумке отдаётся короткой вибрацией, и сердце подпрыгивает в груди. Не решаюсь прочитать сообщение при Кире. Знаю, что это может быть Вика, но внутреннее чутьё подсказывает, что это не она.
Мы ведём светские разговоры с многочисленными знакомыми. От натянутой улыбки у меня скоро рожа треснет.
Мобильный снова коротко жужжит.
Игнорирую.