Не мой подарок
Шрифт:
— Нужно познакомиться с твоими родителями, они в курсе?
Улыбка медленно стекает в оцепенение, впервые сделав эту девушку серьёзной. Сглатывает и медленно говорит:
— Не получится, извините.
— Почему?
— Ну…
Ян обрывает, вдруг слишком характерно взяв её руку, будто желая поддержать и не дать… сорваться?
— Они погибли пять лет назад, у неё кроме Ричмонда никого по сути.
Цепляюсь за столешницу. Стоп, погибли? У них?
— Прошу прощения…
Отмахивается, пытаясь ковыряться в еде.
— Я
Поднимает взгляд и растягивает ломанную улыбку.
— Да, всё в порядке…
Не думаю, что это так.
Скольжу к выходу, цепляясь за обрывки мыслей, что никак не хотят замереть и остановиться. Почему я не подумал… о том, что наговорил ей? Почему нельзя было заткнуть свой поганый рот и не обвинять её в том, что только у меня сносит крышу от одного взгляда? Какого дьявола вообще упоминал…
Ну, мать вашу, мне же не семнадцать, нет?
Еле поднимаюсь по лестнице, гашу свет в коридоре, убираю наушник из уха, не слушая прощания Джоли, уведомившей о начавшейся непогодице. Поворачиваю ручку, всматриваясь в тонкую полоску света под ногами…
Прилагаю усилие, разливая эту полоску в объёмный свет.
Ричи сидит там же, где и была. Нетронутая тарелка уже давно остыла, вещи так и не разложены, а щенок лишь поднял морду с её ног, заметив меня. Только глаза хозяйки закрыты, да и поза стала намного более расслабленной.
— Маш…
Подхожу к ней, присаживаюсь рядом.
Немного морщится, чуть повернув голову.
— Спящая красавица, я же не рыцарь…
Это видимо из серии древних подкатов, что тогда ещё назывались ухаживанием? Жуть, Андрей, ты ж сейчас замурчишь и вспомнишь красоту древней поэзии!
Резко встаю, иду к комоду, открываю нижний ящик, порывисто вытащив старый, но до сих пор любимый плед. Возвращаюсь к ним, стелю возле Машиных ног, следом аккуратно приподнимая черное нечто и опуская на плед.
— Роки, запомни, место.
Щенок недовольно кряхтит и снова норовит к ней.
— Роки! Место! — Повторяю, немного погладив черную шерсть, уже смирившись с тем, что линять это существо будет именно в моём доме.
Та поднимает мордочку, смотря на меня своими серыми бусинками, заставляя запомнить и позже просмотреть информацию о том, как вообще таких малышей выхаживают.
Верно, будто мне проблем мало.
Не дожидаюсь, когда колобок снова рванёт на место обетованное, немного сдвигаю её, пытаясь взять Ричи на руки. Поднимаю и опускаю тут же на кровать.
Кажется, не разбудил…
Скольжу взглядом по фигуре, пытаясь сдержать вырывающуюся улыбку.
Чёрт возьми, сколько бы раз меня не прокляла, сколько бы раз не влепила пощёчин… всё равно не отпущу.
Из последних сил пытаюсь быть джентльменом и просто уйти отсюда, погасив свет, но… Ей надо бы проснуться, переодеться, поесть и… Да что я сам себе вру?
Обхожу кровать, ложусь набок, рассматривая до сих пор строгое выражение. Ричи хмурится, беспокоится, то и дело глубоко выдыхая. Интересно,
— Маш…
Вздрогнула, но до сих пор не очнулась. Меня тянет коснуться сейчас, и я… всегда был азартен.
Дотрагиваюсь до щеки, скольжу к губам, немного приоткрывая их. Гашу в себе порыв, не переставая улыбаться при этом.
Задерживаюсь на подбородке, поднимаюсь опять к щеке…
Её веки наконец дрогнули, да и где-то под кроватью наконец расползлось скуление.
Хрупкая ладошка метнулась к моей, вцепившись. Зелёные глаза сфокусировались, наконец начиная удивляться
— Что Вы тут…
Не даю договорить, как тогда, позволяя себе приблизиться, усмехнувшись. Касаюсь губ, от которых сходил с ума всю эту чёртову неделю, тут же крепче притягивая и не желая отпускать…
Вероятнее всего, убьёт. Ну, или точно врежет. Но разве сейчас это что-то меняет?
Глава 29 — что вообще в моей голове!?
Мария.
На миг хватаю воздух, едва дыша, успеваю вымолвить:
— Андрей!
В ответ даже не отрывается…
Пытаюсь оттолкнуть, но выходит вяло, тут же останавливаюсь на отчего-то разгоряченном животе, не в силах перебороть его энергию, укутывающую слабые попытки хоть как-то сопротивляться. Почему мне хочется обвить его, слиться и не отпускать? Тоже с ума сошла? Это заразно?
Это неправильно!
Скользит по мне, и единственное, что останавливает сейчас тело, готовое рвануть к нему навстречу, — это все еще разум. Душа… Душа нежится каждым жестом, готовая выдать ему всё на свете, все пароли и явки, лишь бы… любил?
Жуть! Коня побери… Какой ужас! Откуда эти пошлые мысли!?
Со всей силы сжимаю челюсти на выдохе, когда его губы желают большего и норовят раскрыть мои. Раз, и надорвала вместе с глупым наваждением, резко поддавшись назад… Укус вышел знатный, даже почувствовала солоноватый привкус…
Зажмурился ровно на один мой сердечный удар… хотя сердце ухнуло вниз вместе с осознанием, что я сейчас натворила…
Отстранился, зажав пальцем поврежденную губу, только второй рукой так и не отпустил. Попыталась отползти назад, но вышло лишь чуть отдалиться. Выдыхаю клубы сжатого газа, что еще недавно был кислородом. Мне жизнь совсем не мила? Что я медлю?
Отодвигает палец с поалевшими линиями, открывая взору тонкую едва заметную полосу с капелькой выступившей крови…
Чокнулась… точно, с ума сошла!
Только вместо злости, ярости и бешенства его эмоции сейчас лишь приподняли уголок израненных губ, немного поморщившись при этом.
— Я… Вы…
Проводит языком по месту укуса, глубоко выдыхает, не сводя голубых глаз.
— Я пойду… поеду…
Снова пытаюсь отползти назад, но чуть ли не замираю в воздухе.
— Упадешь. — Констатирует очевидное он, продолжая удерживать на краю. — И если себя не жаль, Роки пожалей, она где-то внизу.