Не оставляй меня одну
Шрифт:
Теперь мне даже не требовалось монета, чтобы перейти в тот тёмный мир. Тьма опустилась, вокруг, цвета потускнели. За столом сидели мы оба: я и Алексей. Он на секунду замер, глядя на меня, и за эту секунду, похоже, перебрал в голове все доступные ему причины того, почему он здесь, и догадался, потому что я ощутила вспышку его страха от неудачной попытки покинуть это место, вернуться в реальный мир. Я лишь нехорошо усмехнулась в ответ на это, с удовольствием пропустив эмоцию через себя, словно вкуснейшее лакомство. Алексей вскочил, и схватил со стола бутылку. Я подскочила к нему и в пару движений лишила его импровизированного оружия, а затем скрутила руки в захвате.
— За что?! — завопил он. — Остановитесь! Я не нарушил ни одного договора с богом! Я верно служил ему! Я самый полезный человек
— У Кайраджа изменились приоритеты, — ответила я и вырубила его из сознания.
Только после этого я позволила себе подойти к балкону и осмотреться. Там, внизу, был город, но сейчас в нем гуляли лишь небольшие вихри пыли, словно я находилась в городе-призраке. Жутковато. Но самое интересное было не это. Никогда раньше я не находилась на улице, когда была здесь, а в тот единственный раз на корабле не обратила внимания на то, что этот мир конечен, и там, вдалеке, Пустота. Именно так, Пустота с большой буквы, Бездна, Ничто, долина смертной тени, причем граница не была резкой. Очертания домов размывались, смазывались, постепенно темнея, будто тьма поглощала их. Жутко на это смотреть. Тьма, не имеющая цвета, поглощающая все цвета в себя…
Я с трудом оторвала взгляд. Ощущение было таким, словно я простояла очень долго, смотря в бескрайнее ничто. А через секунду я осознала, что тьма приблизилась, она сжималась, словно пыталась подобраться ко мне. Похоже, этот мирок постепенно уменьшается. Надо действовать быстро. Тьма внизу уже начала подниматься над уровнем земли, поглощая ее и подбираясь к балкону. Я подхватила под руки мужскую тушу и с трудом перевалила ее через парапет. Тело упало вниз, в Пустоту, и просто исчезло.
Внезапно пришло осознание, что я тут совершенно одна. Одна во тьме, которая пытается сожрать последний оплот моего мирка и поглотить меня. Жутко. В приступе паники я чуть не завопила, зовя Кайраджа. Глубоко вдохнула и выдохнула, подавляя панику.
— Вероника… — голос бога заставил меня вздрогнуть от неожиданности. — Стань моим эхо.
С появлением бога границы Пустоты стали плавно раздвигаться назад.
— Где мы? — спросила я, не поворачиваясь, продолжая наблюдать за отступающей тьмой.
— Граница… — он снова хотел в одном словеобъяснить мне сразу все, но не стал и продолжил. — Ты человек. Живая. Привязана к миру. Я бог, не живой в привычном смысле. Не привязан. И встретиться мы можем лишь на границе. Здесь. Но не все могут здесь быть. Только те, чей разум готов. Остальным доступен лишь сон. Во сне человек близок к этому месту, к этому состоянию сознания. Так ты готова стать моим эхо? Мне нужно быть привязанным, иначе я могу потерять этот мир из виду.
— Я думала, боги умирают, когда теряют эхо… — вдруг сообразила я. — Почему ты не умер? Гхаттот, выходит, тоже не умрет со смертью своего эхо?
— Потеря эхо сама по себе мало что значит. Эхо — связь с миром, крепление. Бог не может умереть, но может уйти. Но он не уйдет, если его не выгнать. Нужно, чтобы другой бог нанес удар.
— А как же ушли Кхутуру и Зоог? Мы всегда считали, что они умирают, когда мы убиваем их эхо.
— Убивая эхо, вы давали возможность следующему богу нанести удар. Предыдущий не ушел бы, не приди новый бог. Пастбище никогда не будет пустым.
— То есть все это время они лишь сменяли друг друга… но подожди, между ними были промежутки в сотни лет.
— Чтобы захватить пастбище, нужна подготовка. Нужно укрепиться и оплести собою мир. Нужно найти эхо, пока не пришел новый бог.
— То есть нам надо убить нынешнее эхо Гхаттота, и ты нанесешь удар и станешь новым богом этого мира. Но ты обещал это место мне. Как ты собираешься выполнить обещание? Или решил обмануть меня? — наверное, сейчас я ничему не удивлюсь.
— Эхо — промежуточный шаг на пути к становлению богом. Да, ты станешь моим эхо, и я нанесу удар. Мы прогоним Гхаттота. За это я сделаю тебя богом, но так я лишусь своего эха, лишусь привязки к миру. Я просто отдам мир тебе. Полагаю, это и есть выражение любви, а о ней мы с тобой уже договорились.
Я бросила взгляд вниз с балкона туда, куда упало тело его предыдущего эха. Тьма уже ушла оттуда, и внизу виднелась обычная мостовая, и никакого тела. Кайрадж предал
— Я согласна стать твоим эхо, Кайрадж.
— Я рад. Отныне это так.
На секунду мне показалось, что мир раздвоился, а затем вернулся в норму. Ощущения словно бы дали сбой, все тело онемело, но это быстро прошло. Я поежилась:
— И что теперь?
— А теперь жди. Я ищу эхо. И ищу лучший способ и время для нападения. Готовлю план. Просто жди. И я назову время и место.
Одиночество
Прошло еще семь дней. Я ворочалась ночью в кровати, не в силах уснуть. Пустота. В душе зияла какая-то глухая черная дыра. Влада нет, Михаила нет. Я одна. Я всегда боялась именно этого — остаться одной. И вот это случилось. Сама не поняла, в какой момент разревелась, но слезы покатились градом. Я уткнулась носом в подушку, заглушая рыдания. Я не сдамся. Не сдамся. Не сломаюсь. Ни за что. Я не знала, куда себя деть. Хотелось убивать и плакать одновременно. Сложно сказать, чего сейчас во мне больше: злости или боли. Кажется, эти два чувства всегда приходили вместе, и кто из них кого приводит за собой, я не знала. Да и какая разница. Важно только одно. Я одна. Если подумать, я осталась одна уже очень давно: когда Михаил стал призраком. Потому что брата я потеряла еще раньше, когда он убил Романа, а меня изнасиловал. Но все эти годы я не хотела верить. Не хотела принимать свое одиночество. Я цеплялась за призраков прошлого. За брата, которого когда-то любила и который оставался для меня единственной семьей долгие годы. За погибшего возлюбленного, к которому была привязана всей душой так сильно, что даже после смерти заставила его остаться. Они оставили меня одну уже очень давно… Очень… давно…
Я лежала, уткнувшись носом в подушку, изливая в нее все свое горе, и мне становилось все хуже и хуже, желание жить периодически отказывало, и потому инстинкт самосохранения в панике пытался найти причину успокоиться и взять себя в руки. Может не так уж все плохо? Ведь в конце концов прямо сейчас в доме кроме меня есть тот, кто с радостью помог бы мне скрасить одиночество. От меня еще никто не отказывался, и такому телу, как у меня, многие бы позавидовали. Я поднялась с кровати, набросила на себя ночную рубашку и двинулась по темному коридору к комнате Петра. Стучаться не стала, просто открыла дверь и вошла. В комнате темно, но шторы раздвинуты, и внутрь попадал тусклый свет уличных фонарей, давая достаточно света, чтобы можно было разглядеть общие очертания, но недостаточно для более детального рассматривания. Я тенью застыла над кроватью Петра. Мужчина спал под тонким одеялом, в доме было тепло. Оно лежало по контуру его тела. Что ж, для сорока лет он неплохо выглядит. Михаилу и Владу конечно не конкурент, однако я не привередлива. Мое пристальное внимание, а может движение по комнате, разбудило его. Увидев меня спросонья, он вздрогнул и шарахнулся в дальнюю часть кровати. От него приятно полыхнуло страхом.
— Это Вероника, Петр, не бойтесь.
— Вы жутко себя ведёте, если вы не знали, — от него повеяло гневом.
Эмоции — это всегда хорошо. Ведь между ненавистью и любовью, как все мы знаем, всего шаг.
— Вы слишком нервничаете, Петр. Я помогу вам расслабиться, — я потянула завязочки на груди, и платье с тихим шорохом упало к моим ногам.
— Госп… — он нервно сглотнул. — Госпожа Князева, я не имею права не спросить… вы в здравом уме?
— Абсолютно, — я встала на колени на краю кровати и выпрямилась темным изящным силуэтом на фоне окна, заскользила пальцами по своему телу. — Хочу, чтобы это были твои руки, Петр. Хочу ощутить, как они касаются и ласкают меня.