Не прикасайся ко мне
Шрифт:
— Сеньоры, — перебил его Ибарра, увиден, что альферес побледнел. — Я хотел бы, кстати, посоветоваться с вами об одном своем проекте. Я думаю поручить эту безумную заботам хорошего врача, а тем временем, пользуясь вашей помощью, разыскать ее сыновей.
Возвращение слуг, так и не нашедших Сису, восстановило мир, и разговор перешел на другую тему.
Обед закончился; пока подавали чай и кофе, старики и молодежь разбились на группки и разбрелись кто куда. Одни взялись за шахматы, другие за карты, а девушки, желая
— Идите сюда, сеньор Ибарра, — закричал капитан Басилио, бывший чуть навеселе. — Наша тяжба длится пятнадцать лет, и здесь нет ни одного судьи, способного разобраться в ной. Давайте-ка попробуем решить дело за шахматной доской!
— С величайшим удовольствием, — ответил юноша, — подождите только минутку, альферес сейчас уезжает!
Услышав о предстоящем состязании, все старики — и понимавшие кое-что в шахматах, и плохо в них разбиравшиеся — столпились у доски: партия обещала быть интересной. Старые женщины тем временем окружили священника, чтобы побеседовать на духовные темы, но отец Сальви, очевидно, считал время и место не подходящими для подобных разговоров; он давал неопределенные ответы, а его мрачные, воспаленные глаза останавливались на чем угодно, только не на лицах собеседниц.
Партия началась очень торжественно.
— Если сыграем в ничью, — сказал Ибарра, — будем считать, что тяжба окончена.
В середине партии Ибарре подали телеграмму; когда он прочитал ее, глаза его заблестели, кровь отлила от щек. Он положил телеграмму в бумажник, взглянув при этом на молодежь, которая со смехом и криками продолжала осыпать вопросами «Колесо фортуны».
— Шах королю! — воскликнул молодой человек.
Капитану Басилио не оставалось ничего другого, как укрыть короля за спиной королевы.
— Спасайте королеву! — воскликнул юноша, угрожая ей ладьей, которая была надежно защищена пешкой.
Не имея возможности ни защитить королеву, ни отвести ее, ибо сзади стоял король, капитан Басилио попросил время на обдумывание.
— Извольте! — согласился Ибарра; ему как раз нужно было что-то сообщить своим молодым друзьям. Он поднялся, предоставив противнику на размышление четверть часа.
Идай держала картонный диск, на котором были написаны сорок восемь вопросов, а книжка с ответами была в руках у Альбино.
— Неправда, неправда! — кричала Синанг, чуть не плача.
— Что с тобой? — спросила Мария-Клара.
— Только подумай, я спросила: «Когда я наберусь ума?» — и бросила фишку, а этот беспутный богослов вычитал в книжке: «Когда у лягушек отрастут волосы». Ты понимаешь?
И Синанг скорчила рожицу, передразнивая хохотавшего семинариста.
— А кто велел тебе задавать такой вопрос? — спросила ее кузина Виктория. — Каков вопрос, таков и ответ.
— Кто же получил самый лучший ответ?
— Мария-Клара, Мария-Клара! — ответила
Но зардевшаяся Мария-Клара приложила руку к губам Синанг, помешав ей закончить фразу.
— Дайте-ка мне колесо, — сказал Крисостомо с улыбкой. — Вот мой вопрос: «Удастся ли начатое мною дело?»
— Какой неинтересный вопрос! — воскликнула Синанг.
Ибарра бросил фишку, и в соответствии с выпавшим числом были найдены страница и строчка.
— «Мечты остаются мечтами», — прочитал Альбино.
Ибарра достал телеграмму и развернул ее дрожащими руками.
— На этот раз ваша книга ошиблась! — воскликнул он радостно. — Читайте: «Проект школы одобрен. Решение в вашу пользу».
— Что это значит? — спросили все в один голос.
— Разве вы не условились, что получившему лучший ответ будет дан подарок? — спросил он прерывающимся от волнения голосом, осторожно разрывая телеграмму пополам.
— Да, да!
— Так вот мой подарок, — произнес он, протягивая половину телеграммы Марии-Кларе, — я построю в городе школу для мальчиков и девочек, и школа эта будет моим даром.
— А что означает вторая половинка?
— Она предназначена тому, кто получил самый худший ответ.
— Тогда мне, мне! — вскричала Синанг.
Ибарра отдал ей бумажку и поспешно удалился.
— Что же это значит? — спросила она, но счастливый юноша был уже далеко, у камня с шахматной доской.
Отец Сальви, будто случайно, приблизился к веселому кругу молодежи. Мария-Клара смахнула слезу радости, смех прекратился, и разговоры смолкли. Священник смотрел на юношей и девушек, не зная, что сказать, а они молча ждали его слов.
— Что это такое? — произнес он наконец, беря в руки книжку и листая страницы.
— «Колесо фортуны», книга для игры, — ответил Леон.
— Разве вы не знаете, что верить в подобные вещи грех? — сказал священник строго и принялся со злостью рвать книгу.
Раздались возгласы удивления и негодования.
— Но еще больший грех распоряжаться чужим добром без согласия владельца, — возразил Альбино, поднимаясь с места. — Это называется грабежом, преподобный отец, и запрещено богом и людьми.
Всплеснув руками, Мария-Клара уставилась полными слез глазами на порванные страницы книги, которая доставила ей столько радости.
Вопреки ожиданию всех, отец Сальви ничего не ответил Альбино; он стоял неподвижно, наблюдая за тем, как ветер разносит останки «Колеса фортуны». Затем он пошел прочь, спотыкаясь и обхватив руками голову, и мимоходом обменялся несколькими словами с Ибаррой, который проводил его к одной из карет, предназначенных для гостей.
— Хорошо, что это пугало уезжает, — прошептала Синанг. — На его лице словно написано: не смейтесь, я знаю все ваши грехи.