Не верь мне. Часть 2
Шрифт:
Нет.
Я не дышала, хоть и хотелось. Не могла сделать и короткого вдоха. Грудь сжигало, а вид незнакомого интерьера размывался.
Нет.
Страх первобытный и дикий зародился в утробе. Сжав до боли покрывало, едва не слетела с кровати, морщась от головной боли. Кожа на некоторых участках жгла, а места между бёдер ныли. Не смотря на дисфункцию мозга, до одного простого вывода я могла дойти легко. Вот только сознательно не принимала эту мысль, до чёртиков ужасаясь и боясь её верности.
— Нет, нет, — шептала, метаясь по комнате в поисках одежды,
Крепко держа в ладони телефон и сумку, другой сжала рот, сдерживая всхлипы.
Нет.
Добежав до ближайшего парка, выловила такси. Водитель молча принял смятые в кулаке деньги. Видимо мой внешний вид не позволил ему задавать лишние вопросы. Всю дорогу меня трясло, от грозящей вырваться наружу истерики.
Не осознавала, как выбралась из машины и добралась до своей квартиры. Как открыла и зашла внутрь. Очнулась лишь стоя у зеркала.
Нет.
Громкий всхлип вырвался из горла, когда я увидела цепочку тёмных пятен на шее, а также на других участках тела. Остервенело срывая с себя одежду, с ненавистью и ужасом наблюдала бардовые отметины.
Засосы.
Нет. Нет.
Полукрик-полухрип.
Я прекрасно знала, что не Демьян их оставлял. Нет.
Бросившись к телефону, включила его, ожидая, когда экран загорится. Спустя, казалось, целую вечность, он ожил и тут же начал пищать, оповещая большим количеством сообщений. И в основном они были от мамы.
Сердце пропустило удар.
Я набрала её номер, но абонент оказался недоступен. Сообщения о пропущенных так же приходили от Женьки, Милы.
И три от Демьяна.
Стараясь не сорваться, набрала его. Снова гудки, медленные и раздражающие.
— Где ты была?
Его голос, требовательный и спокойный. Я описать не могла волну облегчения, услышав его.
— Я… — голос не слушался, сорвавшись. И так я сидела на полу, молча сдерживая свою истерику. Проглотив бесшумно упрямый ком, взяла под контроль эмоции. — Дома..
— Миша, — наконец заговорил он. — Ты обиделась? Прости, вчера я… Не мог взять трубку.
Складывалось ощущение, что и он сдерживает себя. Обрывно звучали его слова.
— Давай вечером поговорим? Сейчас я занят, не могу. Заеду за тобой, будь дома.
— Хорошо.
Я радовалась тому, что мой голос звучал правдоподобно. Коротко попрощавшись, отложила телефон, наконец позволяя себе отдаться тому, что душило. Лицо в ладони и из горла вырывается вопль.
Мне нужно набрать ему. Мне нужно узнать.
— Здравствуй, ягодка.
Это проклятое прозвище серпом проходится по туманной пелене, скрывающей
— Что вчера произошло?
— Ты так быстро убежала, что мы даже не успели поговорить, — он говорил это наигранно огорчённо.
— Что ты сделал? — вопреки внутреннему состоянию, голос мой был твёрд.
— Я? — теперь удивление его звучало искренне. — Милая, всё, что вчера произошло, было только с твоей подачи. И, хочу заметить, мне понравилось. Может, повторим?
Чёртов ублюдок глумился надо мной. Сдержала порыв, чтобы не швырнуть трубку о стену.
— Насколько же ты прогнил, — проговорила, дрожа от отвращения. Отклоняя разговор, прислонилась к стене, вороша обрывистые воспоминания и пытаясь восстановить цепь событий. Но всё обрывалось на том, как я пришла в квартиру Игната и последующие эпизоды были для меня мраком. Ненависть сгустком клокотала в горле, разрастаясь во мне. В большей степени к себе самой, так как я пострадала из-за собственной глупости и наивности.
Звонок разорвал тишину, заставляя моё сердце прибавить в темпе. Номер был неизвестен. Взяв трубку, я мгновением позже осознала, что в какое бы дерьмо ты не вляпался, есть вероятность того, что это ещё не самое дно.
Звонили из больницы с сообщением о том, что вчера к ним поступила моя мама. В тяжёлом состоянии. В груди похолодело от тревожного предчувствия. Собравшись в считанные секунды, я как можно быстро добралась до больницы. Дезориентирована в пространстве, я искала, спрашивая многих и лишь третий человек отвёл меня к нужному кабинету. Вот только это была не палата, а кабинет врача. Пожилой седовласый мужчина сообщил мне, что на данный момент я не могу быть допущена к посещению, что вовсе не укладывалось в голове.
— Девочка, сейчас она на осмотре врачей, — вздохнул мужчина, словно разговаривая с маленьким дитём. — Её состояние нестабильно и на данный момент даже при большом желании, она не сможет с тобой контактировать. При малейшем улучшении, я дам тебе знать, а сейчас я не могу допустить тебя.
— Что с ней?
— У вашей матери ишемический инсульт, видимо онкологическое заболевание развил риск осложнение, в следствие чего… — он остановился, пристально всматриваясь в моё лицо и считывая на нём все эмоции. — Вы не знали, что у неё рак?
Вздрогнула как от пощёчины. Это не было сказано с пренебрежением или с разочарованием. Отстранённым голосом он спросил это, сокрыв удивление за холодной маской профессионального обличия.
В то время как я удавливалась изнутри, боясь, что сломаюсь именно сейчас. Отдалённо слушая неторопливую речь врача, напичканную медицинскими терминами, я понимала, что не смогу протащить то количество дерьма, что выпало мне. Мужчина ушёл, а я, опустившись на скамью, уставилась в пол, не видя ничего вокруг. Крупные крапинки узора замельтешили перед глазами. Грудь сдавило недюжинной силой так, что больно было дышать. Каждый глоток кислорода давался тяжело. Взяла в руки телефон, набирая номер отца.