Небо в алмазах
Шрифт:
Верочка с тревогой приоткрыла дверь в служебный коридорчик. Вглубине на месте вахтера сидела малознакомая женская фигура. Старушка была из новеньких. Они виделись мельком и не больше двух раз. Жаль, но подслеповатая сторожиха могла и не запомнить Веру.
Уже в коридоре начал кружить голову знакомый запах кулис. Он такой своеобразный и такой одинаковый во всех театрах. Цирковой запах – здесь все понятно. А чем пахнет сцена? Влажными досками, красками декораций, гримом, пылью
Верочка зажмурилась, вошла и всей грудью вдохнула воздух храма Мельпомены.
Открыв глаза, она замерла и уставилась на доску объявлений. Вахтерша задавала невнятные вопросы, но Верочка ничего не слышала. Она читала собственный некролог под собственной фотографией в траурной рамочке.
С одной стороны – это шок, а с другой… Ей было очень приятно читать про себя такие милые слова. Она и талантливая актриса, и восходящая звезда, и красивая, добрая, отзывчивая женщина. А еще приятно, что её образ навсегда сохранится в сердцах всего коллектива.
Наконец до Веры дошел монотонный вопрос сторожихи:
– Вы что, знали эту?
– Кого?
– Ну, эту Заботину, покойницу нашу.
– Знала…Обидно! Фотография здесь не самая лучшая.
– Так ей-то, Заботиной, все равно. Закопали и забыли.
– Как закопали?!
– Обыкновенно. На кладбище. Ты что, не знаешь, как людей хоронят? Правда, всё в спешке было. Как раз в моё дежурство. Сначала сообщили, что она на лавочке застреленная. Потом милиция прискакала и нашего Семена Марковича в морг увезла.
– В морг?
– На опознание. Так положено… А потом срочно, говорят, хороните… Ты, милая, сходи к ней. А-то и на девять дней её никто не навестил. Сразу покойницу забыли… Вот у меня в журнале адресок её могилки.
Перед бегством из Москвы Петр Колпаков успел навестить Аркадия. Надо было решить два вопроса. Первое – забрать у риэлтора его старенькую Ладу. Второе – запутать следы.
– Ты, Аркаша, все вали на меня. Это я Заботину искал. А ты квартиру расселял и ни в какое Раково не ездил.
– Почему?
– Потому, что если Чуркин узнает правду, он сначала Веру убьет, потом тебя, потом меня с Наташей. Тебе это надо?
– Все понял! Не был я ни в каком Раково, и знать о нем ничего не знаю. Это ты Заботину нашел, сумку украл и к трупу подкинул. А где ты её нашел, я не знаю.
– Молодец, Аркаша, все на лету хватаешь…
Чем ближе была деревенька Раково, тем у Колпакова больше было уверенности, что все он делает правильно. Далась ему эта Москва! И воздух там грязный и женщины избалованные… В Раково, для Наташи он будет действительно единственным. Не для красивого словца, а потому, что в округе других просто нет.
Колпаков с трудом вспоминал конкретные черты Наташи. За последние дни он столько думал о ней, что в воображении она была яркой русской красавицей. И характер был добрый, покладистый, любящий. Но
При всем своем ментовском характере Петр был стеснителен с женщинами. Понятно, что не со всеми. С преступницами или свидетельницами – нормальные деловые отношения. Если какая знакомая развлечься хочет – нет проблем. Но как только появлялась претендентка на руку и сердце, Колпаков робел, как подросток.
Без явного повода он бы ни за что не поехал к Наташе. А так – деловой визит. Надо предупредить Веру и вывести ее из-под удара. И только заодно пообщаться с той, которая…
Когда на горизонте появилось богом забытое Раково, Колпаков подумал о ночлеге. В избе у Веры нельзя, у Наташи – тем более. Придется найти заброшенный сарайчик.
Лада подкатила к калитке. Петр просигналил, и уже через минуту все его планы насчет сарайчика полетели к черту.
Наталья выскочила в невообразимом деревенском наряде. Она застыла на пять секунд, раскинула руки и бросилась к Колпакову… Он едва успевал отвечать на ее поцелуи и с опаской поглядывал на избу, где жила Вера.
Говорить они начали только минут через десять.
– Скажи, Петя, это Верочка тебе сказала?
– О чем?
– О том, что я жду тебя, что скучаю.
– Нет. А где она?
– В Москве. Она документы потеряла и поехала разбираться.
Колпаков понял, что ситуация сложнее, чем он ожидал. Но она не критическая. В квартире ремонт и Вера первым делом обратится к Аркадию. Надо позвонить – пусть он предупредит ее об осторожности. Пусть она возвращается в Раково. Сам Колпаков понимал, что в ближайшую неделю выехать в Москву не сможет. Ну, не получится и всё тут!
– Петя, я сейчас баньку нам истоплю.
– Хорошо… Но мне надо отъехать на двадцать минут. Вон на ту горку и обратно.
– Зачем?
– В Москву позвонить. Отсюда сотовый не берет, а там нормально.
– Понятно. Только я, Петя, с тобой поеду. Одного не отпущу.
– Почему?
– Боюсь, что уедешь и не вернешься.
– Глупышка. Я же сам приехал. Насовсем… А где ты меня спать положишь?
– В этой избе. Вера ко мне переселилась. У меня теперь две кровати, только они в разных углах стоят.
– А мы их сдвинем!
Его бизнес шел успешно. Не было резких взлетов, но не было и падений. Устойчивое движение вперед и вверх.
Многие хвалили его. Но он-то знал, что основная заслуга принадлежит его родителям. Отец наградил фамилией, а мать, настоящая югославка – именем, приятным для славянского уха.
Милан Другов! Как звучит? Слышится – милый друг…
Теперь представьте, что человек с таким именем и фамилией возглавляет туристическое агентство, сам принимает клиентов и улыбается им евроулыбкой. И дело сделано! Гость оставит деньги здесь, а не пойдет в другую фирму, где директором какой-нибудь Злобан Вражич.