Ненавижу магов
Шрифт:
Она улыбается так нежно и непосредственно, расставляет руки в стороны, как будто говоря «ну, давай же, обними меня». Как же хочется всего на одно мгновение заглушить боль в груди, обняв ее, но нельзя. Мне нельзя давать чувствам возобладать над разумом, нельзя любить её, нельзя вообще чувствовать к ней что-то. Но Мила, как наркотик, раз попробовал и стал зависим, и попытка убедить самого себя в обратном, отговариваясь, что целый месяц не «употреблял», бессмысленна. В груди жуткая боль, она не дает ни дышать, ни сказать сразу
– Что тебе нужно от меня? – заставляю себя сдержаться, но всё равно по интонации понятно, как сильно я зол.
– Нужно? – делает растерянный вид, что получается весьма убедительно, но я не верю ей.
Я больше никогда не поверю ей и возможно вообще любой другой женщине. Она, как яд, как урок на всю жизнь, жестокий и явно запоздалый.
– Что тебе нужно? Зачем ты пришла?
– Вальтер, – мурлычет она и пытается коснуться моего лица рукой, и я не могу себя удержать, очень резко отталкиваю ее от себя.
– Любимый? – шокировано переспрашивает она, прижимая руку к груди, словно я ее не оттолкнул, а ударил.
От взгляда зеленых глаз не по себе, она так хорошо знает меня. Знает, как заставить подчиняться ей, и это пугает. Ее влияние, сила, которую она прячет за нежным взглядом и такими, казалось бы, полными настоящей печали и боли глазами.
– Тот, которого ты теперь имеешь право так называть – не я, – напоминаю не ей, а себе. – Так почему ты здесь? Что тебе от меня нужно?
– Вальтер, – шепчет, и слезы стекают по ее красивому лицу, – за что ты так со мной?
Она, правда, не понимает? Придуривается? Издевается?! У меня даже вырывается смешок, пока размышляю, как удержаться от того, чтобы банально не задушить ее.
Актриса… Королевская актриса, которая явно выбрала сцену побольше столичного театра.
– Я же люблю тебя, милый. Я хочу быть с тобой.
Мне больно смотреть на нее, больно слышать все эти слова и понимать, какая это откровенная ложь! От злости пополам с отчаяньем хочется рвать на себе волосы, но я не настолько щедр и глуп, чтобы показать ей это.
– Вальтер, любимый мой, давай просто убежим далеко-далеко отсюда, – ее холодные руки хватают мои, голос дрожит, а сама она выглядит не то что растерянной, а запуганной.
Не хочу смотреть на нее, потому смотрю выше ее головы и куда-то в сторону. Дергаю свои руки, пытаюсь освободиться, пока ее тихие слезы потихоньку переходят в истерику.
– Вальтер, Валь, ну, пожалуйста, давай просто убежим? Только ты и я, хорошо? – она все же заставляет посмотреть на себя, слишком правдоподобно играет, затрагивая своим сорванным голосом какие-то струны в моем глупом сердце.
– Мила, – начинаю говорить, но запинаюсь, смотря в ее большие зеленые глаза.
Не честно, как же все это не честно! Почему хочу быть на ее стороне? Почему хочу верить ей, до такой степени,
– Вальтер, умоляю, – шепчет, принимая моё молчание за свою победу.
– Ты хочешь убежать? Куда? От чего? – спрашиваю, прекрасно зная ответ, может, поэтому снисходительно улыбаюсь.
То, что я чувствую на самом деле, не имеет значения. Есть только факты, то, что я видел собственными глазами, то, что скрыл ото всех. В ее глазах растерянность, она медленно мотает головой и опускает взгляд. Как же сильно мне хочется поверить в нее, в каждое слово, что бы она сейчас не сказала, но я не верю.
– Валь, давай просто уйдем? Пожалуйста.
На ее лице мольба, руки крепко сжимают мои, а взгляд не отрывается от моего лица.
– Я знаю, что сделала твоя родственница, – смотрю в ее глаза, чтобы заметить, как напускной страх сменяется удивлением и настоящим ужасом. – Маленькая Софи Аркас жестоко расправилась с той, которую сама поклялась защищать, за что поплатилась – сгорев заживо в страшных муках.
Она больше не держит меня, глаза слегка расширились от удивления, но в этот раз ей не удалось обмануть меня.
– Как? Софи? Зачем? Она же…
– Все трое Аркас должны были сопровождать королеву в поездке, но почему-то там была лишь одна Софи, – начинаю говорить, концентрируя свое внимание на первостепенном.
– Это ошибка, о смерти королевы никто не сообщал и…
– Конечно, не сообщал, эта новость появится только завтра утром, после того, как старшему принцу исполнится двенадцать, – снисходительно улыбаюсь, отмечая, как лихорадочно бегает ее взгляд.
Загнанный зверь, попавший в ловушку. Она ищет выход, делает осторожный шаг назад, словно опасаясь меня, и правильно делает. Теперь я для нее опасен хотя бы потому, что сделал ради нее. Мне не стоило этого делать, не стоило лезть в эту историю. Мила не выглядит, как невинная попавшая в беду девушка, скорее уж преступница, которую застали на месте преступления. Ее правая рука в кармане свитера, я знаю, что она там сжимает. Нож, кинжал? На что ещё может надеяться девушка с отсутствием магии, кроме как на актерский дар и смазливое личико?
– Мы здесь не при чем, ни я, ни Карина в этом не замешаны, а тем более Софи! Ты же знаешь ее, она сущий ребёнок, любит сплетничать, но не убивать. Валь, поверь мне, это какая-то ошибка.
Она тянет ко мне руку, хочет, чтобы я доверился ей, снова поверил в ее ложь.
– «Где была ты? Почему твоя родственница убила королеву?» По-твоему, такие вопросы я должен сейчас тебе задавать? Но это не спасет тебя и весь твой род от истребления, как и наш побег или наша женитьба. Даже если мы сбежим куда-нибудь далеко, нас рано или поздно найдут. Закон есть закон, Мила. Измена карается смертью.