Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора
Шрифт:
От такой наглости у меня перехватывает дыхание. Благодарна? Серьёзно? За то, что он соизволил встретить Новый год с женой?
— Можно было предупредить, что мама твоя придёт, — не выдерживаю я. — Разве нельзя такие вещи обсуждать?
— А что обсуждать? — он смотрит на меня с искренним недоумением. — Мама сама решила зайти, не чужой человек. Или ты что-то имеешь против моей матери?
— Дело не в маме. Дело в том, что ты не считаешься со мной. Вообще.
— Ой, ну начала… — он поворачивает ключ, отпирая дверь, — сейчас опять будут претензии на
Как говорится, беда не приходит одна. Вместе со свекровью, в квартиру врываются Гриша и Гоша, Генкины племянники, и их мать Маша с годовалой дочкой на руках.
Если свекровь я ещё могу вынести, то золовку — выше моих сил. Сухо поздоровавшись, я разворачиваюсь, скрываюсь на кухне и закрываю дверь.
Возвращаюсь к салатам, с остервенением шинкуя лук. Слёзы катятся по щекам. То ли от лука, то ли от осознания того, во что превращается праздник. Да лучше б я к родителям уехала, чем кормить тех, кто меня ни во что не ставит.
Квартира наполняется шумом. Близнецы Маши носятся по коридору, их топот смешивается с плачем маленькой Алисы. Боюсь представить, как долго мне придётся убираться…
Свекровь громко командует парадом, Маша то и дело забегает на кухню:
— Лен, дай что-нибудь пацанам перекусить, они же с утра голодные!
Киваю молча, протягивая тарелку с нарезкой. По крайней мере, на кухне я одна, и это неожиданное благо.
Краем уха слышу, как свекровь отчитывает Гену за неправильно поставленные бокалы, пусть лучше его воспитывает, чем меня. В другой комнате Маша пытается успокоить разошедшихся близнецов, которые, кажется, решили устроить родео на новом диване. Я заканчиваю последние приготовления, расставляю салаты, проверяю горячее в духовке.
Наконец, все рассаживаются за столом. Гена плюхается на почётное место главы, одаривая меня снисходительным взглядом. Мол, видишь, какая у нас большая семья, радуйся, что тебя приняли. Свекровь придирчиво изучает сервировку, но, кажется, придраться не к чему. Маша пытается накормить Алису, которая упорно выплёвывает пюре из «космопакета» и тянется к бокалу с шампанским. По телевизору крутят дурацкие новогодние шоу, но от праздничного настроения не осталось и капли. Я прикрываю глаза, гадая, как долго будут сидеть наши гости и когда я, наконец, смогу пойти спать.
— У меня важное объявление! Пока президент не начал, — вдруг восклицает Маша, и все замолкают. — Мы с Пашей снова ждём малыша!
Комната взрывается поздравлениями и восторженными возгласами. Свекровь утирает слезу умиления:
— Четвёртый внучек! Какая ты у меня молодец, доченька!
И тут же, словно по сценарию, поворачивается ко мне:
— А вот некоторые всё никак не могут порадовать мужа наследником. Леночка, тебе уже не восемнадцать, пора бы и о детях подумать.
Чувствую, как краска заливает лицо. Да, спасибо, что напомнили, а то я не заметила.
Гена рядом глупо кивает. У него никаких проблем, он готов хоть сейчас.
— Вон, Машенька и работает, и троих растит,
Я смотрю на довольную Машу, на её вечно растрёпанных близнецов, на зарёванную Алису.
Такой ли жизни я хочу? Родить ребёнка мужчине, который ведёт себя как избалованный подросток? Вот бы вернуть мужа матери, а самой спокойно заботиться о малыше. Мне кажется, Гена будет бесить меня куда сильнее капризов, коликов и недосыпа…
Ответа от меня не ждут. На экране телевизора появляются кадры кремля, а значит, новая точка отсчёта совсем близко. Гена наполняет бокалы, пока мы слушаем речь, считаем куранты. Дети кричат «ура», а я понимаю, что завидую их беспечности.
Выпив, все резко собираются на улицу — оказывается, Гена купил фейерверк. Я лишь закрываю глаза. Ещё одна несогласованная покупка. Подарок для меня он не готовил (и так всё есть), а минута веселья по цене крыла от самолёта — это запросто. Сестра же пацанов привезла.
Может я просто злая?
— Скорей! — кричат мальчишки, толкая друг друга в коридоре. — Там уже запускают!
— Шапки! — рявкает на них мать и пытаясь засунуть в «скафандр» Алису, которой давно пора спать.
Я выхожу на лестничную площадку. Надо было дома остаться, но хочется проветрить голову. Начинаю спускаться по ступенькам, как вдруг кто-то из мальчишек проносится мимо как ураган.
Всё происходит слишком быстро. Он задевает меня, как раз когда я делаю шаг. Ступенька пропадает из-под ноги, и лестничная площадка совершает кувырок. Кажется, я успеваю вскрикнуть, прежде чем наступает темнота.
***
Сознание возвращается неохотно, меня тянет к нему какое-то отличное от привычного набора чувство. Понимание, что я должна проснуться прямо сейчас.
Потом приходит пронизывающий холод.
Открываю глаза и не могу поверить в происходящее. Я сижу в сугробе, а вокруг заснеженный лес. Высокие ели, укрытые белыми шапками, тишина, нарушаемая только скрипом веток под тяжестью снега. Ночное небо усыпано звёздами, яркими, каких я никогда не видела в городе.
Пытаюсь встать и вдруг понимаю, что держу что-то... кого-то. В моих руках, укутанный в тёплое одеяло, спит младенец. Сердце пропускает удар, потом начинает колотиться как безумное.
Откуда здесь ребёнок? Почему он у меня?
Я же только что была на лестничной клетке своего дома, в новогоднюю ночь...
Глава 2
Малыш шевелится и тихонько посапывает во сне. Ему на вид месяца три-четыре, пухлые щёчки розовеют от мороза. Инстинктивно прижимаю его ближе, защищая от холода. Он замотан в тёплый конвертик, так что мне видно только шапочку и шарфик, но его явно тщательно подготовили к прогулке.
Осматриваю себя на мне тёплая шуба, которой у меня никогда не было, зимние сапоги, варежки. Всё добротное, качественное, но совершенно незнакомое. Одежда тоже. Длинная плотная юбка, прячущая ноги несколькими слоями.