Неопытная искусительница
Шрифт:
— Можешь обманывать себя, если тебе угодно, но я знаю, чего ты хочешь. — Он прижал ее к себе, вклинившись ногой между ее ног, так что она почувствовала давление его восставшей плоти, упиравшейся в ее живот, и сделал движение бедрами. — Вот этого, — продолжил он, обдавая ее ухо теплым дыханием.
Мисси чуть не задохнулась от вспышки желания.
— Ты можешь получить это когда захочешь. — Он прикусил мочку ее уха, а затем осыпал легкими поцелуями. Насколько стремительно он заключил ее в объятия, настолько же мучительно долго добирался
Первое прикосновение было таким легким и нежным, что она едва почувствовала его. Его губы то скользили по ее губам, прижимаясь, то отстранялись. Вскоре, однако, им обоим стало недостаточно этих дразнящих прикосновений. Губы Мисси раздвинулись в немой мольбе о большем, и он был только счастлив пойти ей навстречу, углубив поцелуй, становившийся все более требовательным и жадным.
Его язык устремился вперед, погрузившись в ее рот. Мисси застонала и пылко откликнулась, исследуя языком внутреннюю поверхность его щек, твердую линию зубов, переплетаясь с его языком. Джеймс чуть не рухнул на колени от желания. Он не мог ни о чем думать, только бы прижать Мисси к стене, так чтобы ее ноги обвились вокруг его талии, и вонзиться в ее лоно.
Поглощенный своими ощущениями, Джеймс уже принялся за длинный ряд перламутровых пуговок на спинке ее платья, когда слабый звук, донесшийся из коридора, привел его в чувство.
Он быстро разжал объятия и отодвинул Мисси. Ее глаза были закрыты, губы покраснели и припухли. Поспешно отвернувшись от возбуждающего зрелища, он попытался охладить свой пыл и совладать с дыханием.
О чем, черт побери, он думает? Касаться Мисси, находясь у нее дома, значило напрашиваться на большие неприятности, чем он способен осилить. Кто-нибудь мог запросто наткнуться на них. Хуже того, это мог быть Армстронг. Джеймс тряхнул головой, словно это могло избавить его от приступа страсти, которая, казалось, лишала способности логически мыслить, когда он находился рядом с Мисси.
Мисси смотрела в спину Джеймса, пытаясь обрести то немногое самообладание, которое у нее еще оставалось после поцелуя. Ее тело все еще трепетало, сердце оглушительно билось, дыхание шумно вырывалось из груди.
Снова ее предало тело. Не прошло и нескольких секунд после того, как она отказала Джеймсу, и вот она уже млеет в его объятиях. Этот человек действует на нее как самый сильный наркотик. Сильнее опиума, который, говорят, вызывает галлюцинации и невероятную эйфорию.
Джеймс повернулся к ней, и только слегка взлохмаченные темные волосы указывали, что несколько мгновений назад он был активным участником довольно пылких объятий.
— Это было приятно, — заявил он. — Полагаю, мне не придется долго ждать следующей встречи, — добавил он скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
Приятно? Сцену, которая только что разыгралась между ними, можно было назвать страстной, непристойной, восхитительной, но только не приятной.
— Ты, конечно, будешь на балу у леди Лэнгли? — поинтересовался
— Да, но я не думала, что ты появишься там в таком виде. — Мисси искренне надеялась, что он не захочет или не сможет пойти.
— До бала еще три дня. Я буду как новенький. А если кто-нибудь заметит оставшиеся синяки, я скажу, что меня побил твой брат. Не думаю, что кто-нибудь удивится.
Хотя все знали, что они лучшие друзья, к сожалению, тот факт, что Томас с кем-то подрался, не стал бы большим потрясением для высшего света. Томас славился тем, что то и дело давал волю своему вспыльчивому нраву.
— В таком случае увидимся на балу, — сказала Мисси, решив, что ноги ее там не будет. — А теперь, извини, мне нужно заняться делами.
Он хмыкнул, весело блеснув глазами.
— Ты меня выпроваживаешь?
— Просто я считаю, что наш разговор окончен, — отозвалась она, высокомерно вскинув брови.
Джеймс помедлил, глядя на нее с ироничной улыбкой.
— Если бы я мог доверять себе — и тебе, если уж на то пошло, — я бы запечатлел целомудренный поцелуй на внутренней стороне твоего запястья. Но ты же знаешь, к чему это может привести.
Казалось, он получал массу удовольствия, подначивая ее подобными намеками. Мисси сдержала резкую реплику. Если она начнет препираться с ним сейчас, он пустит в ход свой арсенал, от которого у нее нет защиты. Лучше промолчать и сберечь силы на будущее, потому что, она была уверена, они ей понадобятся.
Проводив его взглядом, она подождала, пока раздастся стук захлопнувшейся входной двери, и только тогда решилась покинуть гостиную. Ее раздражала самоуверенность Джеймса, и тот факт, что вина частично лежит на ней, только усиливал ее досаду.
— Так когда нам ожидать свадьбу?
Мисси вздрогнула от неожиданности, чуть не оступившись на лестнице, и резко обернулась.
У дверей библиотеки стоял Томас в рубашке и бриджах, скрестив на груди руки.
— Томас, я даже не знала, что ты дома, — произнесла она с нервным смешком. Интересно, и давно он там стоит? Библиотека располагалась напротив гостиной, и если бы он вышел пару минут назад…
Впрочем, он не казался возмущенным, его губы изгибались в легкой усмешке, словно речь шла о шутке — очень личной, учитывая, что они были наедине, — но Мисси не видела ничего смешного в этом.
— И что тебя так забавляет?
— Так ты согласилась выйти замуж за этого негодяя?
Даже находясь у двери, он явно неправильно расслышал.
— Нет, не согласилась.
Брови Томаса сошлись на переносице.
— Спускайся, мы не можем вести личный разговор на лестнице, — бросил он, не скрывая недовольства.
Раздосадованная, Мисси последовала за ним в библиотеку. Оглядевшись по сторонам, она заметила развернутую утреннюю газету, лежавшую на боковом столике, что подтверждало, что ее брат находился здесь уже некоторое время. Должно быть, он приехал на рассвете.