Непокорный алжирец
Шрифт:
С улицы донёсся звонкий смех, оживлённые голоса.
— Идёт свита его величества Жерар Первого! — подмигнул Шарль кузену.
Появились три нарядно одетые женщины, все в драгоценностях и золоте. Особенно много дорогих украшений было на той, что шла впереди — крупной черноволосой жене Жерара. По выражению одного журналиста, она вообще не нуждалась в драгоценностях. Её престиж в обществе не стал бы меньше, даже нацепи она на себя ржавое железо вместо золота. Ведь она же мадам Жерар — неизменная спутница и советчица мсье Жерара!
Мсье Жерар!
Он вошёл в дом, как хозяин — с шумом и смехом, нимало не заботясь о том, что подумают о нём окружающие, и не утруждая себя хорошими манерами. У порога Жерар остановился, что-то сказал своим спутникам, те громко рассмеялись. Потом взял под руку жену и направился к Шарлю, шедшему навстречу с распростёртыми объятиями.
— О, мои дорогие! Добро пожаловать… Очень рад! Очень рад… Пожалуйте!..
Шарль тяжело наклонился к руке мадам Жерар, пожал руку мсье Жерара, поочерёдно поздоровался с его спутниками и представил их остальным гостям.
— Как вижу, дорогой генерал, климат Алжира идёт вам на пользу, — добродушно-покровительственно обратился Жерар к Фернану. — И в самом деле прекрасный климат! Я буквально отдыхаю здесь после парижской слякоти. Думал вернуться в пятницу, но соблазнился ещё на недельку. А вы как? Надолго прибыли в Алжир?
Подошёл официант с подносом и предложил виски.
— Кто знает, мсье Жерар, надолго ли, — генерал взял рюмку. — Разве я волен в своих поступках? Прикажут — останусь, дадут команду ехать — буду укладывать пожитки. Бог солдата — приказ.
Шарль, поговорив с гостями, вернулся к Жерару.
— Получил ваше приглашение, мсье Жерар, — полыценно сказал он. — Принимаю с благодарностью, обязательно постараюсь присутствовать. А пока примите мои поздравления. Дело весьма важное… благородное дело. Пусть мир лишний раз станет свидетелем бескорыстия и гуманности французов.
Появившийся откуда-то сбоку Абдылхафид добавил:
— Видит аллах, насколько велика ваша человечность!.. Мой язык слишком беден, чтобы оценить её по достоинству, но будьте уверены: алжирский народ оценит и не забудет. Да, не забудет никогда!
Генерал промолчал, а Жерар принял комплименты как должное. Он самодовольно принялся рассказывать, что из Парижа одна за другой поступают поздравительные телеграммы, звонили даже министры.
Настроение у Жерара было преотличное. Он, как писали газетчики, «открыл новую страницу
Пять домов были уже готовы, и Жерар специально прилетел из Парижа на торжества по поводу их заселения. Утром, собрав представителей прессы, он заявил, что намерен поселить в новых домах только алжирцев, что до окончания военных действий в стране не будет взимать с жильцов никакой платы, а потом продаст им квартиры по сходной цене. Естественно, журналисты постарались в полной мере осветить это сенсационное заявление. Жерар стал героем дня.
Да, настроение мсье Жерара было отменным. Отпивая маленькими глотками виски, он громко рассказывал братьям Ришелье о своих планах на будущее.
Гости всё прибывали. В дверях гостиной, словно вбитый в землю кол, уже порядочное время торчал хмурый начальник жандармерии, ожидая внимания хозяина к своей особе. Из-за его спины разглядывали генерала Ришелье и переговаривались две дамы и двое мужчин.
Шарль несколько раз делал попытку встретить гостей, но Жерар фамильярно удерживал его за локоть, со смехом рассказывая о чём-то.
Наконец, шеф жандармов не выдержал и многозначительно кашлянул. Шарль, склонив в поклоне голову, направился к дверям. Начальник жандармерии шагнул в гостиную, и словно прорвал запруду: вслед за ним сплошным потоком хлынули гости. Через несколько минут в просторном зале негде было упасть яблоку. Однако теснота нисколько не мешала общему оживлению. Официанты умудрялись обносить гостей напитками, а те, с бокалами и рюмками в руках, стараясь не расплескать их содержимое, выискивали себе подходящих собеседников.
Вокруг генерала Ришелье сгрудились журналисты. Вопросы сыпались за вопросами, генерал едва успевал отвечать. Один журналист говорил от газеты, второй — от радио, третий — от телевидения. Особенно усердствовала высокая светловолосая журналистка из Парижа, прямо-таки наседавшая на генерала.
Фоторепортёры, словно затворами, поминутно щёлкали своими аппаратами. Гости, слушавшие беседу, стояли полукольцом. Кто-то из фоторепортёров взобрался на стул, другой держал аппарат на вытянутых руках.
Наконец, генерал Ришелье решил, что «пресс-конференция», к которой он, кстати говоря, совершенно не был подготовлен, затянулась, и на очередной вопрос парижской журналистки ответил шуткой:
— Из вашего плена, мадам, вырваться нелегко. Браво! Вот настойчивость, необходимая некоторым нашим политикам. Ей-богу! Говорю серьёзно: поучись они у вас, мадам, положение в Алжире давно было бы иным.
По залу пробежал одобрительный смешок. Светловолосая парижанка серьёзно кивнула:
— Интересно… Оригинальная мысль…