Несколько сюрпризов от Принцев
Шрифт:
Северус покачал головой.
– Марков?.. Левий Ниманд? Идеальное прикрытие, между прочим.
Северус снова покачал головой.
Но эти имена и были написаны на самом нижнем листке: Любоевич, Марков, Монсини, Ниманд. Толстым угловатым почерком его троюродной сестры, почерком с сильным нажимом и высокими верхними хвостиками. Единственная осмысленная запись в пергаментах, лежащих на одном из десятков коричневых письменных столов подземного здания огромной лаборатории в Хельсинки.
* * *
Без пяти восемь. На любое организационное собрание следует приходить с получасовым опозданием, если нет цели бесполезно потерять время. Но в этот
Северус снова оглядел свой номер: ужасно обычный, с аккуратно заправленной кроватью и коричневым лакированным столом, парой стульев, шкафом и креслом; с не повешенной в шкаф мантией, почти пустым сундуком, стопкой пергаментов, сборником таблиц Фламеля и «Если вы не уверены» Сяована Ли. Комната освещалась собранными в припотолочный шар свечами. Интересно, задумался Северус, могут ли волшебники, привыкшие к свечам, любить яркий свет? Или светлый свет? Ведь огонь свечей оранжевый, как ни крути, любые чары спадут, и останется только оранжевый огонек прячущегося волшебника, волшебника, который жмурится и ругается, попадая под яркий свет. Всю жизнь волшебники прячутся: если не от магглов, то от света. В особняке Гарри так мало свечей и так много «Огоньков» светящегося стекла.
Заперев номер и повесив ключ на крючке около двери, Северус отправился в Общий зал. Пять минут - это даже не столько, сколько занимает путь от номера до зала. Это в два раза больше.
Зрители консилиума, не те приглашенные «почетные члены», к которым относился и Северус, уже успели наводнить зал. Проработав в школе в сумме без малого два десятка лет, Северус успел твердо усвоить, что две сотни волшебников - это шум, наступания на ноги и куча мелких неприятностей. А вход в общий зал здесь, к сожалению, один. Пробираясь к первому ряду, Северус недовольно кривил губы. Его узнавали, приветствовали, просили поставить на чем-нибудь свою подпись и считали своим долгом спросить про войну, шпионаж, смерть и Гарри Поттера. На многих лицах Северус читал откровенную гордость за осведомленность о его биографии. Пару раз огрызнувшись, Северус пробил себе путь к первому перед сценой ряду.
Три кресла уже были заняты. На двух, демонстративно в разных концах ряда, надменно восседали двое волшебников, искоса поглядывающих друг на друга. На третьем кресле лежали две черные розы. Здесь уже никогда не будет сидеть Вульпекула Лепринц.
Ближним к Северусу оказался Каролус Любоевич, имеющий весьма неоднозначную репутацию. Все-таки зря Дилекта его подозревала, вот он, Любоевич, живой и вполне здоровый. Кивнув, Северус прошел мимо к противоположному концу ряда, где сидел Дамокл Белби, седеющий кудрявый волшебник, оживившийся при виде Северуса.
– А, Снейп!
– Белби вскочил и потряс Северусу руку.
– Рад видеть здесь адекватного человека! Ну как, порадуете меня в этом году? О чем у вас доклад?
– Вполне вероятно, что порадую, - улыбнулся Северус.
– А, возможно, огорчу. Мой доклад посвящен борьбе с ликантропией.
Белби радостно расхохотался. Северус занял второе с края место, Белби тоже сел.
– Ну, рад слышать, что вы по-прежнему поддерживаете популярность моего зелья, - изрек он. Северус подумал, что многим свойственно счастливое качество слышать то, что они хотят.
– Жаль, конечно, что Лепринц умерла, - вздохнул Белби.
– Такая молодая…
Северус задался вопросом, не сожалеет ли Белби о смерти Лепринц потому, что та больше не будет
По залу прокатился дружный восхищенный вздох. Северус вместе со всеми обернулся к входу, но увидел только кучу сгруженных вокруг кого-то людей.
– Фламель, - прокомментировал Белби.
– Ну, через полчасика как раз к нам доберется.
На сцену выбежал встревоженный молодой человек в розовой рубашке, осмотрел зал, покрутился перед кафедрой и скрылся за кулисами. Больше в течение минут пяти решительно ничего интересного не происходило. Потом около входа образовалась еще одна кучка зрителей, но значительно меньше первой. Кучка довольно быстро рассосалась, и Северус увидел, как к первому ряду пробирается невысокий смуглый китаец в официальной мантии. Северус с удовлетворением узнал Сяована Ли, прошлогоднего знакомого.
– О, лебедь наш залетный прилетел* * … - отметил Белби.
– Хэй, Свон! Давай сюда!..
Ли подошел к Белби и улыбнулся тому очень светски.
– Сяован, - исправил Ли.
– Рад вас видеть, мистер Белби.
Северус встал, приветствуя соратника.
– Мистер Снейп, - протянул руку Ли, - рад вас видеть!
Северусу показалось, что теперь это было сказано более искренне.
– Аналогично, мистер Ли. Я приобрел вашу последнюю книгу.
Ли улыбнулся шире:
– Вряд ли она нужна такому маститому зельевару, как вы. Всего лишь сборник советов.
– Весьма полезных, особенно для того, кто мало знаком с восточной системой…
Северуса прервало очередное переговаривание, на этот раз тихое. Толпа вокруг Фламеля, благо, передислоцировалась к стене и не загораживала двери полностью. Северус только восхитился умением самого древнего члена (и основателя) консилиума управлять скопищем обалдуев. Не обращая внимания на зрителей и, кажется, не здороваясь с Фламелем, к своему креслу прошествовал Левий Ниманд, нелюбимый всеми старик-швейцарец. Ниманд уселся через два кресла от Любоевича, от Ли швейцарского зельевара отделяло четыре места.
Северус поморщился. Ниманд был единственным известным зельеваром, которого не любил никто. Лет десять или пятнадцать назад еще поговаривали, что Ниманда проклял сам Гриндевальд - то ли за отказ подчиниться, то ли за обман, но в последнее время Северус не слышал ничего про это. Гриндевальд вышел из моды. Но в любом случае Ниманд цел и невредим.
На сцене снова появился мужчина в розовой рубашке, шлепнул на кафедру какие-то бумаги и скрылся.
Северус ждал появления Кебнекайсе, но ее все не было. Кроме нее пока отсутствовали еще трое: брат и сестра Монсини и Юлий Марков. Не увидеть последнего Северус был бы только рад. Марков был одним из ближайших людей Долохова. Северус обязательно заподозрил бы Маркова в том, что именно он скрывал под собой Розер, но Темный Лорд не держал Розеров под рукой. В противном случае Северус знал бы о зельеварских талантах Лацерты Розер. Да и не любил Лорд игры в прятки.
– Кого высматриваешь?
– бесцеремонно сунулся Белби.
– Если кого из наших, то Монсини приедут только завтра, а Марков, видимо, больше на консилиуме не появится. И вообще нигде больше не появится.
– Он умер?
– спросил Северус.
– Засадили, - наклонившись к нему и оглядевшись, тихо ответил Белби.
– За махинации с запрещенными зельями… Забини, конечно, тоже не будет, хотя ей высылали приглашение, она, насколько ты помнишь, не афиширует своих талантов…
– Кебнекайсе?
– перебил Северус.