Неупокоенные кости

Уайт Лорет Энн

– Послушай, – быстро заговорил Клод, – это же просто ерунда. Наверняка ерунда! Ты же сам адвокат, ты должен знать…

– Я никогда не занимался уголовными делами. Моя специализация – мошенничества, хищения и всякое такое.

Сквозь прозрачную панель двери Клод бросил взгляд на площадку. Тренировка закончилась. Мальчишки покидали лед и уходили в раздевалку. Лахлан вопросительно смотрел на него, и Клод почувствовал нарастающее напряжение. Черт, надо что-то делать!.. Повернувшись к двери спиной, он сказал, понизив голос:

– Я что имел в виду… Я тебя поддержу. Мы все поддержим. Если

копы потребуют от тебя – или от любого из нас – сдать биоматериал для анализа ДНК, мы все откажемся, и тогда у них ничего не будет. Ведь они не могут заставить нас сдать кровь или слюну без ордера, правда? Это я твердо знаю, я видел немало детективных шоу, и в них… В общем, главное, чтобы мы все были заодно.

Но Боб молчал, и Клод почувствовал первые признаки подступающей паники. Его внезапно прошиб пот, руки затряслись. Боб не знает, что Аннелиза трахалась с другим. Не должен знать. Если бы знал, не молчал бы столько лет… Новая мысль сверкнула у Клода в голове, точно молния. Мотив! Копы будут искать отца этого неродившегося ребенка, потому что, по их мнению, он может оказаться убийцей. И тогда за ордером дело не станет… О боже! Он словно вдруг снова стал шестнадцатилетним подростком – растерянным, испуганным, неуверенным в себе. Что делать?

Машинально он снова посмотрел сквозь дверь на Лахлана, который, смеясь, разговаривал о чем-то с толпой возбужденных игрой мальчишек. В этой толпе был и его, Клода, внук. Клод подумал о нем, подумал о своей жене, о своей жизни… Нет, это не должно случиться. Только не сейчас, когда так много поставлено на кон – когда им всем есть что терять.

Новое воспоминание обрушилось на него. Словно наяву он ощутил мертвый вес тела, которое они куда-то тащили. В нос ударил резкий запах крови и мочи. Его руки как будто снова стали липкими от крови, и Клод, прикрыв глаза, прислонился к стене. Нет, сейчас его точно стошнит. Или он потеряет сознание.

– Мы должны срочно встретиться, – сказал Боб. – Все шестеро. Приезжай сегодня к восьми вечера в дом к Джилл возле Игл-Харбор. Знаешь, где это?

– Я не могу. Мы собирались устроить барбекю, и…

– Деда?..

Клод вздрогнул и обернулся. Его внук, так и не сняв коньки, ковылял к нему от двери.

– Привет, дружок. Я… Боб, я… мне нужно идти. Перезвоню тебе позже.

– Никаких «позже»! Я со вчерашнего дня пытаюсь с тобой связаться. Откладывать нельзя – пресса вот-вот налетит на нас, как мухи на падаль, не говоря уже о копах. В общем, ждем тебя в восемь. Бросай все дела, потому что это важнее. Нужно обсудить план действий, опередить события, пока нас не захлестнуло. Выступим единым фронтом… И, кстати, позвони Мэри. Пусть тоже приезжает.

– Она не приедет. Она…

– Сделай так, чтоб приехала.

И Боб дал отбой.

Клод закрыл глаза. В голове стучала кровь. То, как он обошелся с Мэри в школе, до сих пор вызывало у него острые муки совести каждый раз, когда он проезжал мимо ее садового центра. И дело было не только в нем. Они все использовали ее. Отвернулись от нее. Клод ненавидел себя за то, что произошло с Мэри после исчезновения Аннелизы.

А теперь именно Мэри могла стать слабым звеном.

Джейн

Джейн

и Дункан свернули на парковку возле магазина «Кейп вайндз», разместившегося в новом промышленном комплексе, выстроенном на берегу пролива в Северном Ванкувере. Они заранее предупредили о своем приезде, поэтому отец и младшая сестра Дэррила Хендрикса, Даниэлла, должны были ждать их в офисе. Джейн рассчитывала, что, если удастся взять у Хендриксов образцы ДНК, получится доставить их в лабораторию одновременно с образцами Хелен Дженсен.

На вывеске в окнах первого этажа Джейн увидела стилизованное изображение знаменитой Столовой горы на фоне цветов нового флага Южно-Африканской республики.

Внутри их встретил острый запах специй, в том числе кориандра и карри, которые были отличительной чертой капско-малайской кухни, уходящей корнями в индонезийские и голландские традиции, а также кухни других культур. На полках стояли бутылки, жестянки и пакеты с южноафриканскими продуктами, а вдоль них ходили эмигранты с кожей самых разных цветов и оттенков и укладывали в свои корзины банки с абрикосовым джемом, пакеты с сухариками, маринованными овощами, билтонгом, вялеными сосисками, острыми бурскими колбасками и смесями для любимого боботи Джейн.

Детективы подошли к женщине за холодильной витриной, где под стеклом красовались абрикосовые пудинги, сладкие плетенки коэксистер, терпкие пироги с бренди и молочные тарты. Джейн предъявила удостоверение.

– Сержант Джейн Мунро и капрал Дункан Муртаг. У нас назначена встреча с Ахмедом и Даниэллой Хендрикс.

Женщина уставилась на удостоверение, потом внимательно оглядела обоих полицейских.

– Одну минуточку, – сказала она и исчезла за дверью позади витрины. Спустя несколько секунд женщина вернулась. – Идите за мной, пожалуйста…

Она провела их через склад и производственный цех в застекленный кабинет у дальней стены. В кабинете спиной ко входу сидел темнокожий седой старик в куфии [25] и вышитом халате с поясом и слушал по радио какое-то ток-шоу. На столе перед ним старательно вылизывался крупный рыжий кот.

– Мистер Хендрикс, – громко сказала их провожатая, – к вам полиция.

Мужчина повернулся к вошедшим. Его лицо покрывали глубокие морщины, радужные оболочки глаз были молочно-белыми.

25

Куфия – мужской головной платок, являющийся неотъемлемой частью традиционного гардероба арабов.

– Господи боже мой, Селия, совершенно незачем так орать. Я слепой, а не глухой.

Несмотря на сильный южноафриканский акцент, с которым говорил мистер Хендрикс, Джейн прекрасно его понимала.

– Я – сержант Джейн Мунро, – снова представилась она. – Со мной мой напарник, капрал Дункан Муртаг.

– Рад с вами познакомиться, – вставил Дункан.

Старик махнул рукой в сторону старого дивана в углу. Диван был завален журналами и облеплен кошачьей шерстью.

– Присаживайтесь, – сказал он и добавил, обращаясь к Селии: – Иди, позови сюда Даниэллу.