Неупокоенные кости
Шрифт:
– Алло?
– Мэри, это ты? Это я, Клод. Клод Бетанкур.
Сердце в груди пропустило удар. На мгновение Мэри лишилась способности говорить. Повернувшись к Хедер, она кое-как выдавила:
– Извини, мне нужно ответить.
Она быстро вышла из кафе и встала на тротуаре. Свежий морской ветер немного взбодрил ее.
– Что тебе нужно, Клод?
– Как дела, Мэри?
– Как дела?..
После стольких лет, наполненных презрением и нескрываемой враждебностью, он вот так запросто спрашивает, как ее дела? И это вместо извинений, вместо попыток хоть
Клод слегка откашлялся.
– Слушай, тут такая проблема… Ты смотрела новости?
Мэри не ответила. В голове у нее царил сумбур. Она ждала звонка из полиции, из газет или с телевидения, но не от него. И теперь Мэри не знала, как быть. Мысленно она вернулась на сорок семь лет в прошлое, надеясь найти там правильный ответ.
Наступила суббота – четвертое сентября семьдесят шестого года. Часы показывали 3:35 пополуночи, но Мэри никак не могла заснуть. Она ворочалась и ворочалась на кровати в своей спальне на втором этаже. В окно заглядывала луна, и спальня была залита ярким серебристым светом, поскольку Мэри даже не задернула занавеску. В ее жилах бушевал адреналиновый шторм, хотя с тех пор, как она вернулась домой, прошло уже довольно много времени. Ссора с Аннелизой – неожиданная, безобразная – лишила ее и сна, и душевного равновесия.
Почувствовав, что обливается потом, Мэри отбросила одеяло. Ей было стыдно и страшно, а еще она чувствовала себя униженной. Оскорбленной. Уязвленной. Столько лет Аннелиза была ее лучшей подругой, и вот на тебе!.. Как она могла сказать такое, сказать ей прямо в лицо, да еще смеяться при этом?..
«Я знаю, почему ты гуляешь с Клодом, Мэри. Точнее, делаешь вид, будто гуляешь. Потому что хочешь, чтобы от тебя все отвязались. Ты его не любишь! Просто парни есть у всех, и, если у тебя парня не будет, ты станешь выделяться еще больше. Да-да, Мэри, ты – чертова трусиха, которая боится школьных дразнилок. Поэтому-то и решила, что, если начнешь трахаться с Клодом Бетанкуром, никто не догадается, какая ты на самом деле жалкая! Даже сам Клод так говорит!»
Слезы, горькие слезы снова обожгли ей глаза. Кулаки сами собой сжали влажную простыню.
«Мне не нужна ваша дружба! В том числе твоя, трусишка Мэри! Я буду жить, как я сама хочу. Захочу – вообще уеду из этого города. Собственно говоря, я уже решила… Уеду на хрен из этой вонючей помойки, только меня и видели. А хочешь, скажу, с кем я сегодня трахалась у бассейна? С Клодом, вот с кем! И уже не в первый раз, если тебе интересно!»
Мэри ощутила такую ярость, что готова была убить Аннелизу. И она хотела ее убить, но…
Что-то негромко стукнуло в оконное стекло. И еще раз. Мэри замерла, прислушиваясь. С улицы не доносилось ни звука. Может, это ветер, подумала она. Ветер поднимается и стучит веткой в стекло?.. Машинально она бросила взгляд на часы. Почти без четверти четыре. Минуты ползли как часы.
В стекло снова что-то звонко стукнуло. Мэри приподнялась на локте и наконец сообразила: кто-то бросает в ее окно мелкими камешками. Выбравшись из постели, она на цыпочках подкралась к окну и осторожно выглянула. Задний двор был залит лунным светом. Деревья раскачивались на ветру, и по лужайке бежали
Бесшумно отворив окно, Мэри перевесилась через подоконник и яростно зашептала:
– Что тебе надо?
В ответ он приложил палец к губам, потом знаками показал, что собирается забраться к ней в окно.
– Ты с ума сошел!
Но он уже подошел к стене и начал ловко карабкаться по деревянным шпалерам, цепляясь за рейки и стебли плюща.
– Клод, нет! Ты слышал, что я сказала?! – прошипела Мэри, борясь с подступающей паникой, но он уже почти поднялся к окну, и паника превратилась в ужас.
Ее отец и мать были дома. Если родители узнают, что она среди ночи впустила парня к себе в спальню, они ее просто убьют. Кроме того, кто, как не Клод, ее официальный бойфренд, трахал на вечеринке ее лучшую подругу и говорил ужасные вещи, способные в корне подорвать ее самооценку, растоптать достоинство, расшатать уверенность в себе и уничтожить все, чем она дорожила?
Клод добрался до окна и, перевалившись через подоконник, мешком свалился на пол спальни. Мэри отшатнулась. От него воняло. Пахло не просто потом – от Клода исходила волна едкого, какого-то железистого запаха, к которому примешивался слабый аромат шампуня и цветочного мыла. Этот запах пугал Мэри, и она отступила на шаг назад.
– Ты хоть знаешь, который сейчас час?
Клод поднялся с пола и, сделав несколько шагов, тяжело опустился на кровать. В лунном свете его лицо казалось бледным и каким-то худым, словно он три дня не ел. Разбитые костяшки его пальцев кровоточили, и это испугало Мэри еще больше. Впрочем, одежда Клода была чистой, да и сам он явно успел принять душ.
– Что у тебя с руками? – спросила она шепотом.
– Мы подрались, – ответил он.
– С кем?
– С Робби. Я подрался с Робби.
Мэри потрясенно ахнула. Она знала, что на вечеринке оба много выпили, но известие все равно застало ее врасплох.
– Из-за чего вы подрались? Из-за Аннелизы?
Клод сделал попытку расчесать волосы пятерней, но они были еще влажными, и его пальцы застряли. Высвободив руку, он с силой потер ладонями лицо.
– Да. Она… она напилась и начала болтать что-то насчет того, будто я ее трахнул. Робби услышал и набросился на меня. А я даже не знал, в чем дело!..
Мэри сглотнула и пристально посмотрела на него. Кто из них лжет? Аннелиза ли солгала, когда утверждала, будто Клод занимался с ней любовью, или это он лжет ей сейчас?
– Ну а как было на самом деле?
– Что именно?
– Ты трахнул Аннелизу?
– Господи, Мэри, нет, конечно! Она вообще какая-то странная в последнее время. Вот уже несколько недель Аннелиза ведет себя так, словно… Никто не знает, какой бес в нее вселился.
Мэри медленно опустилась на кровать рядом с ним. Ей отчаянно хотелось верить каждому его слову.
– На вечеринке она с кем-то трахалась, это точно, – сказала она очень тихо, глядя на дверь спальни. Комната родителей была здесь же, на втором этаже в конце коридора, и Мэри боялась, что кто-то из них может проснуться.