Невеста сумеречной Тени
Шрифт:
В конце второго часа, когда я от смятения уже не могу найти себе места, возвращается Мила вместе с господином Отто в сопровождении пары гвардейцев: среди них я узнаю своего вчерашнего провожатого. За прошедшее время, что мы не виделись, целитель будто бы обзавёлся ещё десятком глубоких морщин, а шрам, пересекающий правую половину лица, словно углубился. Но взгляд Отто Рейснера, стоит ему только увидеть меня, становится всё тем же добрым взглядом любимого дедушки.
Под пристальными взорами стражи нам не удаётся перемолвится
— Всё будет хорошо, миледи, — наконец говорит он, вручая Миле флакончик с тонизирующей настойкой. — Поменьше переживаний, хороший сон — и вы поправитесь.
В его словах сквозит лёгкая ирония, и я с трудом сдерживаю горькую усмешку. И то верно, ведь успокоиться — так просто в окружающем меня безумии. Он ободряюще пожимает мою руку, перед тем как уйти.
Стоит только двери закрыться, как мы с Алисой бросаемся к Миле.
— Тш, миледи! Хотите, чтоб нас всех раскрыли? — грозно шепчет она, проверяя, не стоит ли кто под дверью спальни. — Я нашла господина Тауба.
Подавляю радостный возглас и тут же требую подробностей, но их, увы, немного.
— Я передала ему записку герцога Шмидта, — продолжает Мила с хмурым видом. — Не знаю, поверил ли он мне — всё-таки я ваша гувернантка, миледи. А о вас сейчас всякое говорят, уж простите.
Киваю, понурив голову. Конечно, для всего двора я — самая настоящая предательница.
— Это не важно, — говорю, расправляя плечи. — В шесть вечера, как и договаривались, я должна увести Луизу подальше от всех. Мила, готовь платье.
Собираюсь со всей тщательностью, словно готовлюсь к балу. Принимаю ванну сама, не позволяя Миле мне помочь. Отчаянно тру тело губкой, аж до красноты. Долго промываю волосы, распутываю кудри гребнем. Выйдя из ванны, закутываюсь в полотенце и замираю перед зеркалом. Кто знает, чем закончится наш замысел. Возможно, я не увижу завтрашнее утро. Возможно, Эмиля не удастся освободить, и план Луизы завершится успехом. Думаю об этом с холодной отстранённостью.
Близится вечер, и Мила помогает мне облачиться в наряд. Она затягивает корсет, застёгивает пышные юбки, а Алиса укладывает волосы.
Одетая в платье, как в доспехи, я требую провести меня к Луизе. Гвардейцы у двери сначала протестуют, но быстро сдаются. Бросаю прощальный взгляд на подругу и выхожу в коридор.
Луиза находится в главной зале дворца. Здесь проходили сотни приёмов, красиво одетые люди танцевали, общались, ели и пили. Они жили. Сейчас позолота стен и потолка, обычно сверкавшая в свете сотен ламп, скрыта медленно подкрадывающимися сумерками. Лишь десяток светильников горят в самом центре, подсвечивая зеркально блестящий пол, расчерченный чёрными жирными линиями.
Когда за мной захлопываются двери, Луиза оборачивается.
—
Она поворачивается спиной, явно намекая, что аудиенция окончена, но я не даю сбить себя с цели. Стараюсь ступать тихо, но эхо всё равно разносит стук каблуков по всей зале. Останавливаюсь рядом с Луизой, оглядывая изгаженный непонятной краской пол. Принюхавшись, понимаю: это сажа, но почему-то она не похожа на ту, что выгребают из каминов. Маслянистая, она впитывает в себя свет робких ламп.
Поёжившись, я перевожу взгляд на Луизу. Та одета в чёрное платье с белой оторочкой по рукавам и подолу. Её волнистые волосы цвета воронова крыла забраны в высокую причёску, в дополнение к которой так и просится диадема. У ног Луизы клубами перекатывается Тень.
— Вы расскажете мне больше о ритуале? Хочу, чтобы всё прошло, как надо, — тихо говорю я заранее заготовленную ложь.
Луиза заинтересовано смотрит на меня.
— И даже не будешь просить освободить тебя от этой участи? — уточняет она.
— Нет, миледи. Я сделаю всё, что вы скажете.
— Любопытно. — Луиза удивлённо выгибает бровь. — А как же Эмиль?
— Он умер для меня этой ночью. — Сухие слова дерут горло, и я невольно прижимаю руки к груди, боясь раскашляться. — Мне так жаль, миледи, что я позволила себе колебаться. Я расстроила её величество, заставила вас усомниться в своей верности — и всё это из-за мужчины, который никогда меня не ценил. Я хочу возмездия.
Кажется, моя короткая речь пришлась Луизе по вкусу. Она берёт меня под руку и ведёт вокруг линий, которые оказываются здоровенным треугольником.
— Я очень рада слышать это, Лияра. Ты сделала правильный выбор. Вместе мы отомстим ему — и всем поколениям мужчин, обращавшихся с нами, как с ничтожествами. Уверена, Катарина с радостью примет твоё раскаяние.
«Отомстит» она, как же. Если императрица и впрямь обижена на несправедливо обошедшегося с ней Стефана, то Луиза вовсе не походит на травмированную мужчинами девицу. Скорее на ловкую манипуляторшу, поддерживающую болезненные переживания Катарины ради собственной выгоды.
Конечно, я ничего такого не говорю, а лишь покаянно склоняю голову.
— Вы поможете мне, миледи? — скромно спрашиваю, не поднимая взгляд от пола. — Расскажете, как всё сделать правильно? Просто я ни разу в жизни не держала в руках кинжал ради убийства.
— Я сделаю лучше — покажу. Иди сюда.
Луиза повелительно указывает на один из углов, в котором сходятся чёрные линии. Она идёт к другому углу, проверяет, как начерчена фигура, и взмахивает руками. Тень вздымается выше моей головы, от неё веет могильным холодом и мраком. Обманчиво мягкие, словно туман, клубы магии приникают к плечам, поддерживают спину. Очень хочется отодвинуться, и я невольно переступаю с ноги на ногу.