Невеста

Уикхем Маделин

– Милли,– подсказал кто-то из толпы. Шеф-редактор озадаченно нахмурился.

– Что?

– Милли, а не Мэнди!

– Не имеет значения,– вполголоса произнесла Милли и покраснела.

– Что они говорят? – забеспокоился Марк Тейлор.

– Ничего,– ответила Милли,– продолжайте.

– За Мэнди и Саймона! За их долгую, счастливую жизнь и процветание! – В углу зазвонил телефон.– Эй, там, снимите трубку,– распорядился Тейлор.

– А где подарок? – выкрикнул кто-то.

– Да, кстати,– вопросил шеф-редактор,– где подарок?

– Его сейчас доставят,–

сообщила женщина, стоявшая слева от Милли.– Он не попал в список. Это блюдо для овощей с крышкой. У меня есть фотография.

– Замечательно,– сказал Марк Тейлор и громко провозгласил: – Итак, подарок – блюдо для овощей с крышкой, не попавшее в список. Если кому-нибудь интересно, у Салли есть фотография.

– А еще у нас есть открытка,– всполошилась Салли.– Где открытка?

– Вот она,– сказала женщина в красном жакете.

Возникла маленькая пауза, пока Саймон открывал громадный конверт и достал оттуда такую же по размерам открытку с изображением двух плюшевых мишек. Он пробежал глазами подписи, то и дело смеясь, поднимая глаза и кивая авторам посланий. Милли заглянула ему через плечо. В большинстве шуток упоминались плановые показатели, размер в четверть листа и нечто непонятное под названием «Пауэрлинк».

– Потрясающе,– наконец сказал Саймон.– Я очень тронут.

– Речь! – крикнул кто-то.

– Не буду я произносить никаких речей.

– Поблагодари Господа!

Саймон сделал глоток шампанского.

– Единственное, что я хотел бы сказать тем, кто считает, что самое главное для меня в жизни – это выполнить безумные плановые показатели, которые придумывает Эрик, или наголову разбить Энди в дартс…

Раздался добродушный смех.

– Так вот, для всех вас у меня есть новость. Вы ошибаетесь.– Саймон помолчал.– Самое главное для меня в жизни – здесь, рядом со мной.– Он взял Милли за руку, и некоторые девушки не удержались от вздоха.– Эта женщина, если кто еще не знает,– самая красивая, самая добросердечная, открытая и щедрая в целом мире, и для меня огромная честь, что в субботу она станет моей женой. Мне сказочно повезло.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, затем кто-то вполголоса произнес:

– За Милли и Саймона.

– За Милли и Саймона,– хором повторили все остальные.

Милли бросила взгляд на счастливое лицо ничего не подозревающего Саймона, и у нее вдруг защемило в груди.

– Жду всех в пабе,– добавил Саймон.

Коллеги начали расходиться, и он ободряюще улыбнулся Милли.

– Ты стесняешься?

– Совсем капельку.

Милли попыталась улыбнуться в ответ. Щеки у нее горели от стыда, а сердце как будто схватила холодная рука.

– Я просто должен был рассказать всем о моих чувствах.– Саймон ласково погладил Милли по волосам.– Иногда я даже не могу представить, как сильно тебя люблю.

У Милли из глаз хлынули слезы.

– Не надо,– попросила она.– Пожалуйста.

– Э-э, посмотри на себя! – Саймон нежно провел пальцем по слезинкам.– Ну-ну, родная, возьми носовой платок.

– Спасибо,– судорожно сглотнула Милли, вытерла глаза и несколько

раз глубоко вздохнула.

– Саймон! – послышался веселый голос.– Сегодня твоя очередь платить за выпивку!

– Через минуту буду! – бодро ответил он.

– Ты не обидишься, если я не пойду в паб? – быстро спросила Милли.

У Саймона огорченно вытянулось лицо.

– Я слегка устала, и мне как-то не по себе,– она взмахнула рукой,– от всего этого.

– Саймон! – раздался оклик.– Ты идешь или нет?

– Да, да, подождите! – крикнул Саймон и ласково тронул Милли за подбородок.– Хочешь, посидим где-нибудь, только ты и я?

Милли посмотрела на Саймона, и перед ее глазами промелькнула картина: они с Саймоном сидят в уютном ресторанчике, за дальним столиком, едят ризотто, пьют хорошее вино. И она медленно, негромко рассказывает ему всю правду…

– Нет. Иди и повеселись как следует. Я лягу пораньше.

– Точно?

– Да,– Милли притянула Саймона к себе и поцеловала.– Иди. Завтра поговорим.

Приехав домой, Милли собиралась сразу же лечь спать. Снимая пальто, она услыхала в кухне голоса и поморщилась, решив, что раньше времени нагрянула тетя Джин. Однако, распахнув дверь, она увидела Изабел: сестра стояла на табуретке в розовом шелковом платье, с венком из засушенных цветов в волосах.

– Изабел! – Ощутив внезапное облегчение, Милли чуть не разрыдалась.– Когда ты вернулась?

– Еще днем,– с улыбкой ответила Изабел.– Прихожу домой и что я вижу? Чертовы трубы потекли.

– Трубы?

– Ну да, да, водопроводные трубы, а ты думала какие – духовые?

– Изабел поживет у нас до свадьбы,– проговорила Оливия, зажав в зубах целую пригоршню шпилек.– Конечно, когда приедет тетя Джин с кузенами, будет тесновато…

– Выгони фотографа,– предложила Милли. Усевшись на стол, она принялась вертеть в руках выпавший из венка розовый бутон.– Тогда всем хватит места.

– Не говори глупостей, солнышко. Александр останется у нас.– Оливия воткнула шпильку в волосы Изабел и поправила венок.– Вот так уже лучше.

– Как скажешь, мамочка.– Изабел скептически улыбнулась и взглянула на сестру.– А твое мнение?

Только сейчас Милли обратила внимание на наряд Изабел.

– Что с твоим платьем?

– Я украсила его шелковыми розочками,– сообщила миссис Хэвилл.– Симпатично, правда?

Милли встретилась глазами с Изабел.

– Восхитительно.

Изабел опять усмехнулась.

– Скажи честно, я выгляжу полной идиоткой?

– Нет.– Милли вновь взглянула на сестру.– Ты выглядишь… усталой.

– Вот-вот! – торжествующе подтвердила Оливия.– Я так и сказала: у тебя утомленный, осунувшийся вид.

– Ничего не утомленный и не осунувшийся,– нетерпеливо отмахнулась Изабел.

Милли присмотрелась к сестре: кожа Изабел была почти серой, прямые светлые волосы потеряли блеск. Цветы в волосах лишь подчеркивали отсутствие румянца на щеках.

– Ничего, на свадьбе ты будешь выглядеть на все сто,– неуверенно высказалась Милли.– С макияжем.