Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
Я изучаю ее лицо, задерживаясь на мгновение. «Да. Меня тянет».
Но также я выпускаюсь через несколько месяцев. Последнее, что мне нужно, это привязываться. Я прожила здесь почти четыре года, не найдя причины остаться, даже если она меня несколько заинтриговала.
В конце концов, я знала ее с тех пор, когда она была ученицей. Она была популярной. Доброй. Тихой. Мы редко разговаривали, но в этом году, когда она начала здесь работать, многое изменилось. Все ее друзья ушли в колледж,
Но внутри нее чего-то не хватает. Не знаю чего.
Или, может быть, в ней все правильно, а не хватает чего-то во мне. Я ничего не могу с этим поделать. Мне нравится безумие. Она может быть огнем или льдом, мне все равно, мне просто нужно, чтобы она была чем-то из этого. Или даже лучше, если и тем и другим.
Что-то пролетает мимо нас, разбивается о зеркала позади Меган, и вода расплескивается повсюду. Я вздрагиваю, капли падают на мои волосы, и я отворачиваюсь, опуская штангу обратно на стойку. Меган ахает. Какого черта?
Бутылка с водой падает в жестяное мусорное ведро, и я смотрю вниз, замечая прохладные капли воды на своей руке.
Мое сердце подскакивает к горлу, и я поворачиваю голову, видя приближающуюся Клэй Коллинз.
Она смотрит на Меган.
— Ты не нашего возраста, — заявляет Клэй, а затем берет планшет Меган и бросает его ей. — Мы дадим тебе знать, когда наступит время нести наши вещи на поле сегодня днем.
Я продолжаю лежать на скамейке, не двигаясь, наблюдая за ее действиями, почти забавляясь от этой маленькой игры власти.
Меган была старшеклассницей, когда мы учились в младших классах. Выпускницей. Еще она одна из наших тренеров. Принимает ли Клэй что-нибудь из этого во внимание, прежде чем атаковать? Определенно нет.
Меган мгновение колеблется, вероятно, прикидывая, стоит ли вообще пытаться сообщить о поведении Клэй. Но в конце концов понимает, как и все мы, что Клэй может быть избалованным ребенком, но она хороша в долгой игре. Лучше просто надеяться, что эта истерика закончится, вместо того чтобы вызывать дальнейшее возмездие.
Меган уходит, ее мокрый хвостик болтается у нее за спиной, но она оглядывается на меня с легкой, мягкой улыбкой на губах, прежде чем исчезнуть за дверями.
Затем я перевожу взгляд на Клэй.
— Какого черта ты улыбаешься? — спрашивает она меня. — Твоя команда поможет тебе с упражнениями. Понятно?
Я усмехаюсь, когда сажусь, хватаю полотенце и встаю, встречаясь с ее глазами в двух дюймах от моего лица.
— Я бы не позволила тебе помочь мне даже ради благотворительности.
Может, она и капитан нашей команды, но эта сучка никогда не прикрывала мне спину.
Бекс, стоя за спиной Клэй, позволяет смеху вырваться, хмурый взгляд той становится жестче, как будто она только что
Но я даже не моргаю, когда проскальзываю мимо нее и ухожу.
Знаю, что мне следует просто затаиться. Осталось всего четыре месяца.
Но по мере того, как финишная прямая с каждым днем все больше сокращается, меня это волнует все меньше и меньше. Может быть, я хочу посмотреть, осталось ли у нее что-нибудь в рукаве.
Я бросаю ей вызов.
Я действительно бросаю ей вызов.
***
Спешу по проходу школьного театра и толкаю дверь. Я бросаю рюкзак у стены, моя юбка в сине-черную клетку задевает бедра, когда я перехожу на бег трусцой.
Джереми Боксер и Адам Сорретти несут охапки дерева и ткани, и пара галлонов краски свисает с их пальцев, когда я прохожу мимо них и направляюсь к списку актеров, который уже вижу на доске объявлений.
Мое сердцебиение ускоряется. Что же там? Последние восемь часов учебы, тренировок и ожидания были пыткой, но я буду на седьмом небе от счастья всю оставшуюся жизнь, если хоть что-то пойдет по-моему в ближайшие две секунды.
Я прижимаю ладонь к доске, чтобы остановить себя, когда провожу указательным пальцем вниз по списку в поисках сначала не своего имени.
Я останавливаюсь и с надеждой смотрю, кому досталась роль Меркуцио, но знаю ответ еще до того, как увижу его.
Каллум Эймс.
Опускаю руку, борясь с желанием заплакать, когда смотрю на список и тяжело выдыхаю. Я прослеживаю линию от Меркуцио до Каллума еще три раза, чтобы убедиться, прежде чем мне даже придет в голову просмотреть лист в поисках моего имени, чтобы узнать, дали ли мне вообще какую-нибудь роль, хотя я уже не буду играть, кого хотела.
И вот я. Медсестра… Оливия Джэгер.
Я качаю головой и отворачиваюсь, задерживаясь лишь на мгновение. Да пошло оно все. Срываюсь с места, мое разочарование превращается в гнев, который, я знаю, не принесет мне никакой пользы, но на этот раз я не позволю ему сорваться с крючка. Я распахиваю дверь кабинета мисс Ламберт, нахожу его пустым, а затем иду дальше по коридору, захожу за кулисы и вижу, как она склонилась над чертежным столом, просматривая эскизы.
Обхожу стол и встаю напротив нее.
— Четыре года, — со злостью в голосе говорю я, продолжая именно с того места, на котором мы остановились в прошлый раз, когда у нас с директором театра состоялся этот разговор.
Она поднимает на меня глаза, ее короткие каштановые волосы заправлены за уши.
Я продолжаю:
— Почти четыре года создания декораций, пошива костюмов и выполнения любой другой черной работы, о которой вы меня просили, — припоминаю ей. — Я провела здесь больше времени, чем со своей семьей.
— И ты получила роль.