Нф-100: Уровни абсурда
Шрифт:
Прохор немного приподнял над лавкой свой зад и, сделав легкое движение рукой, врезал несильно костылем Митьке по лбу. Голова зятя дернулась и изо рта ее на стол вывалилась золотая монета.
– А я-то думаю, что это ты так тяжело болтаешь, как будто у тебя кусок навоза во рту?
– задумчиво сказал Прохор.
– А ты, оказывается, золото за щеку прячешь? Хозяйственный, говоришь?! Ах ты защеканец позорный!
Прохор, держа костыль на весу, начал медленно подниматься из-за стола. Митька резко спрыгнул с лавки, отскочил назад на два шага и заголосил:
– Что ты, что
– Сейчас я тебя самого на фальшивость проверю!
– грозно взревел Прохор и, тяжело топая протезом, рванулся к Митьке, огибая стол.
Зять, увидев движение шурина, на месте стоять не остался.
Беготня вокруг стола сопровождалась различными криками:
– Ворюга!
– Я только для проверки, ей-ей!
– Сейчас я костылем тебе все дырки проверю!
– Угомонись!
– Сначала тебя, гниду жадную, угомоню!
Наконец, устав скакать по кругу, Прохор резко метнул костыль и деревянное оружие своим тупым концом четко впечаталось в митькин затылок. Зять упал на пол и затих. Прохор увидел, как из правого кармана митькиных портков вывалилась золотая монета и, медленно покатившись, стукнулась о ножку стола. Инвалид, тяжело дыша, подобрал ее с пола, уселся на лавку и стал ждать прихода в чувство поверженного зятя.
Через несколько минут Митька всхрюкнул и, приподнявшись на локте, мутными глазами посмотрел на Прохора. Тот показал зятю монету и сказал:
– Этот червонец ты тоже на фальшивость пробовал? Интересно, каким таким местом, если он был у тебя в кармане? У этого твоего места что, зубы есть? Тогда ты сам бес! Но дело в другом. Опять получается счет неровным. Сейчас я сниму свою деревянную ногу. Она гораздо тяжелее костыля. Если за это время ты не сдашь все, что украл, то после удара протезом я похороню тебя вмести со старым хрычом. Вечером. А пока с ним в обнимку в стогу полежишь...
Митька замахал руками и стал ползать по полу, тыкаясь по углам. Через несколько минут он выложил на стол целых пять монет, выуженных из разных щелей и укромных мест.
– Все!
– с горечью сообщил он.
– Правда?
– недоверчиво посмотрел на него Прохор.
– Вот тебе крест!
– ответил зять и торжественно перекрестился.
– С трудом верится, - сказал Прохор, продолжая глядеть на Митьку с подозрением.
– Бог мне судья, - заявил зять, и инвалид махнул не него рукой.
Прохор ссыпал свою долю в мешок, вышел из избы и, захватив с собой лопату, направился к калитке, намереваясь зарыть золото где-нибудь поблизости. Постоянно оглядываясь назад, он покинул двор и проковылял в сторону ближайшего оврага. Инвалид опасался, как бы Митька не подсмотрел, где он собрался спрятать деньги. Но зятю было не до того, потому что в эти минуты он сам распихивал монеты по всем избяным щелям.
Перед тем как зарыть мешок в землю, Прохор наполнил золотом потайной ящик в протезе, отчего деревянная нога стала еще тяжелей. Но инвалида это обстоятельство никак не смутило. С таким грузом все равно приятно перемещаться по миру, невзирая на его вес...
Когда
– Ты, Прошка, пей, пей. У меня еще есть. Теперь можно долго ничего не делать, а просто гулять. Да пошел этот Двоепупов сам пахать! Ура-а!
У Прохора настроение было не столь радужным. Что-то не давало ему расслабиться. Он шарил глазами по избе и никак не мог понять, почему нет покоя. Наконец его взгляд уперся в какой-то предмет, валявшийся в углу у печки, и в этом предмете инвалид с содроганием узнал кроличью шапку бесовского деда. Проследив за взглядом Прохора, Митька вскочил с лавки, схватил шапку и напялил ее себе на голову.
– А что? Добрая шапка, - заявил он.
– Возьму ее себе! Вроде как в наследство.
– Хорош наследничек, - сказал на это инвалид.
– Если черти твои родственники, оставляй.
– И оставлю!
– воскликнул Митька.
– Я не суеверный.
– Ну-ну, - произнес Прохор, и сердце его тревожно сжалось...
Глава третья
Грунька, пришедшая с поля, осталась в избе готовить ужин, а Митька с Прохором, ничего ей не рассказав, взяли лопаты, и отправились к стогу сена. Солнце уже закатилось за горизонт, и двор залил тусклый сумеречный свет. К этому времени - принимая во внимание опорожненную на три четверти бутыль - они уже находились в состоянии, близком к пониманию всех глобальных загадок мироустройства и потому любая работа казалась им плевым делом.
Но постепенное выдергивание травы из стога почему-то не давало никаких результатов. Покойного бесовского деда и след простыл. Наконец весь стог был разобран до основания и сухая трава, из которой он ранее состоял, оказалась разбросанной по всему двору. Труп так и не был найден. Глядя на Митьку удивленными глазами, Прохор спросил:
– Ты его перепрятал?
– Зачем мне это нужно?
– переспросил Митька.
– Да черт тебя знает! Ты ж - хозяйственный... Может, приберег для чего-то?