Никем не победимая!
Шрифт:
На берегу небольшого лесного озерка когда то была построена охотничья избушка, позднее приспособленная лесничим под свои интересы. Бывал он в ней нечасто и поддерживать её нормальное состояние не стремился: так – бывал несколько раз в году… Тропинка, по которой к избушке с трудом можно было проехать на телеге, была еле заметна на фоне готовящегося к зимней спячке леса, сбрасывающего последние листья с раскидистых ветвей. Мне довольно долго пришлось "покружить", чтобы определить как добраться к этому озерку. Вся его ценность была в том, что на поверхности озера не росли деревья и небо над ним было свободно от ветвей…Вот сюда, ещё вчера – до наступления сумерек, с трудом протиснувшись сквозь деревья выкатились шесть Ганомагов со странной конструкцией в кузове. Ночь боевые расчёты провели
Командир батареи, взяв трубку радиотелефона отдал четкий приказ:
– Первая машина пристрелочный – ОГОНЬ ! из одного из отверстий вырвался сноп огня, мгновенно высушив влажную землю и вытолкнул из ствола вращающийся остроносый цилиндр, устремившийся в небо !
– Вторая машина – пристрелочный – Огонь ! – раздалась через пять секунд новая команда и новая смертоносная 122 миллиметровая стрела со второй машины, устремилась в направлении ничего не подозревавших немцев 56ой пехотной дивизии, а за ней – с интервалом в 5 секунд выстрелили третья и четвёртая машины… Пока они стреляли, наводчик первой сделал поправку по сообщению радио наводчика. Ещё по одной пристрелочной ракете, с рёвом и грохотом отправили все машины, а потом открыли беглый огонь, делая поправки на команды наводчиков. Одни снаряды разрываясь, разбрасывали в стороны на 50-70 метров железные 10мм шарики, разлетающиеся с визгом и поражающие всё, что встретят на своем пути ! Другие снаряды, разорвавшись, разбрасывали на десятки метров куски бело-жёлтого пламени, от которого загоралось то, что, казалось и не должно было гореть. И ад обрушился с небес на растерявшихся фашистов !
С первыми залпами по фашистам открыли огонь снайперы и пулемёты. Немцы, метавшиеся под ударами реактивных снарядов как зайцы, падали на землю не понимая – откуда к ним приходит смерть ?! И не мудрено: сквозь разрывы 122мм снарядов повышенной мощности сложно расслышать лязг затворов и негромкое стрекотание пулемётов с глушителем, как и снайперских винтовок, тоже снабжённых глушителями. Батальоны на флангах тоже добавили немцам "огонька" ! Диверс группы рванулись к заранее намеченным целям: штабному автобусу командира дивизии; арт дивизиону 150мм орудий-гаубиц; к автопарку и складам ГСМ; продовольствия и боеприпасов. По ним ракеты не били – их главной целью была живая сила противника…
Я метался над полем боя, словно метеор, врываясь в головы командиров – подсказывая реальную угрозу, которую мне с воздуха было прекрасно видно ! А моё тело продолжало бежать по лесу к месту схватки: реальный я никак на поле битвы не успевал – больно уж слаженно, сноровисто и безошибочно действовали мои бойцы ! Из леса, по лесной дороге вырвался Бюссинг; рыскнул влево и вперёд и остановившись повёл огонь из пушки короткими очередями. Пулемётчик тоже не отставал… Второй Бюссинг, выскочивший из леса принял вправо и тоже открыл огонь короткими, но точными очередями ! О за их кормами уже проскакивали и разворачивались в изломанную шеренгу всё новые броневики… Сквозь разрывы снарядов прорвалось басовитое рычание моторов: из леса выкатывались самоходные зенитные установки на Ганомагах с зенитками, переведёнными в положение стрельбы по наземным целям. В общую канонаду убийственного огня вплелись пяти снарядные очереди самоходок ! А после окончания разрывов реактивных снарядов из леса, с трёх сторон, на ошеломлённых,
Когда я подбежал – всё уже было кончено… Подскочил, выйдя из невидимости, к радисту; переключился на общий канал:
– Говорит командир ! Кому нужна срочная медицинская помощь ? Тут же посыпались выкрики с названием батальона, роты, взвода, отделения… Я рванул к ближайшему тяжело раненому…
Тяжелораненые и средней тяжести – их было многовато – по моим меркам, лежали рядком недалеко от мёртвых: грузить сподручнее. Пробегал взглядом и тех и других; подбегал к тяжёлому; плюхался на колени, а дальше – по обстоятельствам: кому пульс щупал; кому ладонь на лоб ложил, а кому и на рану… Пускал в тело немного Чёрной силы, чтобы улучшить общее состояние до приезда медиков… Внезапно взгляд зацепился за мёртвое тело бойца – лицо накрыто пилоткой, лежавшее неподалеку от раненых. Обернулся к санитару:
– Что с ним ? Боец –санитар ответил негромко:
– Убит – товарищ командир… Две пули в грудь… Присел, положил ладони на раны. Его ещё можно спасти ! ЧЁРНАЯ СИЛА ! От мощного притока силы тело бойца вздрогнуло, глаза раскрылись. Жив ты боец, ЖИВ ! незаметно смахнул ладонями две пули, вылезшие из раны… Санитар рухнул на колени рядом с раненым, выкрикнул растерянно:
– Как же так ?! Я же не мог ошибиться ! Он же был мёртв !!!
– Не ори дурак ! Сильный подзатыльник стоящего рядом командира взвода швырнул санитара на землю !
– Жив он – видишь !
– Отставить сержант… - устало пробормотал я и приобняв санитара за плечи посадил на мокрую землю. Наклонился к уху:
– Не вини себя боец. На этой войне и не такие чудеса встречаются !
Шёл – от раненого с раненому; помогал; поддерживал силы; "воскрешал из мёртвых"… Мёртвому, у которого остановилось сердце от болевого шока, запустил его – с силой саданув кулаком в грудную клетку в районе сердца: синяк будет знатный, но главное – будет жить. Наконец раненые закончились… Без сил опустился прямо на холодную, мокрую землю. Привалился спиной к колесу грузовика: посижу чуток; отдохну немножко и встану… - подумал уплывающим от усталости сознанием. Кто то поднял меня за плечи и опустил:
– Посидите на кителе товарищ командир… - раздался издалека, словно сквозь вату, голос Рощина – может вас в кабину посадить… Я, вроде бы ответил ему, что ничего: немного посижу и встану… И уплыл, потеряв сознание… Очнулся от холодной ладошки, касающейся лба. Открыл, с трудом глаза; помотал головой – зрение пришло в норму: мутный силуэт собрался в озабоченное лицо Греты:
– Что с вами товарищ командир ? Рядом кто то рухнул на колени.
– Что с вами товарищ командир ?!
– ударил по ушам заполошный возглас Романовой. Помотал головой, как усталая лошадь:
– Да в порядке всё со мной – выдохнул хрипло – устал сильно… А вы давайте к раненым – нечего здесь посиделки устраивать ! Кто транспортабелен – грузите и на станцию. И санитаров посадите: если что – они остановят машину по дороге и вас дождутся…Мои прекрасные медички вскочили на ноги, подарив мне на прощанье очень многозначительные взгляды и поспешили с санитарами к раненым. Ну и ладно; ну и пусть – переживу, как-нибудь… Как там в песне пелось:
Жила бы страна родная ! И нету других забот ! Так и тут: потом будем обидами считаться, сейчас главное – раненые…
– Товарищ командир… - присел рядом Рощин – тут наши подогнали для вас генеральский автобус. Давайте вы туда пройдёте и приляжете. А что – дельное предложение, только вот как я встану: сил во мне нет совсем, руки и ноги как резиновые, а мышцы - как кисель… Зацепил из хранилища чуток силы – только для того, чтобы подняться; кряхтя, как столетний дед выпрямился и побрёл, поддерживаемый Лейтенантом к автобусу. Рощин распахнул дверь; я, как самонаводящаяся торпеда, на автомате дошёл до дивана. Плюхнулся; достал из нагрудного кармана сложенную вдвое плитку шоколада; развернул обёртку и стал запихивать шоколад в рот… Откусывал большие куски, глотал, почти не пережёвывая… Вдруг меня повело в сторону; тело рухнуло на диван и на пол, с лёгким шелестом, упала из руки обёртка шоколада…