Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Мы уже преодолели одну скальную гряду и приближались ко второй, двигаясь со скоростью быстро идущего опытного ходока. И скорость продолжала плавно увеличиваться, что не осталось незамеченным. Тон пояснил, что Мать призвала ускориться – впереди какое-то происшествие на Тропе неподалеку от очередной гряды и срочно требуется помощь бродосов-инженеров.
Лес поредел. Он все еще густо рос на пригорках, но в низинах уже зеленели луга. А кое-где я увидел ровные прямоугольник столь же зеленых рисовых полей. Колосящиеся поля посреди снегов… тут не обошлось без подогрева земли и воды. Мать любит добросов. Мать любит сыроедов. Отметив в голове еще один вопрос,
Рядом уселся ветеран Ярмос с лицом столь густо иссеченным шрамами, что от бровей остались лишь жалкие седые кустики, а поврежденными губами он шевелил с трудом, оттого говорил коротким рублеными фразами.
– Зачем острова? – спросил я, глядя, как рядом с очередным пяточком безопасности несколько тропников ведут оживленную торговую дискуссию с прибывшими местными жителями. У ног торгующихся стояли открытые корзины и мешки. Тропники предлагали различные лесные дары и мясо. Местные могли предложить рис, что-то бобовое, домашнюю зелень, рыбу и много чего еще.
– Музей – коротко ответил Ярмос.
– Кто их посещает эти музеи?
– Я был мальчишкой. Когда начал служить на Тропе.
– Ага.
– Мой старый наставник Микос рассказывал, что во времена его молодости по морю ходили последние два корабля.
– Ага…
– Они возили желающих мимо островов с этносами. Выдавались бинокли, на экранах показывали жизнь разных этносов. Их обычаи. Их традиции. Танцы. Другое.
– Вот теперь понял – медленно произнес я, переводя взгляд в сторону моря – А что теперь?
– Однажды корабли ушли – коротко ответил Ярмос и, посчитав лекцию завершенной или же просто устав говорить, легко поднялся и бросил напоследок – Ты выиграл спор. Твой чай лучше.
– Ты же еще даже не пробовал.
– Запах. Он скажет все.
– А я говорил Тону – усмехнулся я.
– Откуда чай?
– Остров сыроедов. Семнадцатый этнос.
– Я запомню.
Он ушел. Минуты через две раздалось ругательство. И рядом плюхнулся Тон, бережно держа в руках горячий стакан. Еще один предложил мне. Сладкого чая уже не хотелось, а мочевой пузырь, булькая из живота, называл меня гнусной садисткой жопой и требовал, чтобы я немедленно посетил туалет. Сумев усмирить восставший внутренний орган, я отхлебнул чай и прикрыл глаза от удовольствия. Ароматно. Вкусно. Крепко. Хорошо.
– Когда выигрыш заберешь? Сахар и мед скоро принесут.
– Успею – ответил я, не собираясь спешить ради каких-то там вкусностей. Вот если бы речь была о чем-то связанном со снаряжением или оружием… но я еще не оставил надежд что-то выцарапать у Тона. Не может же быть, что у тех, кто вечно имеет столкновения с разными тварями и вооруженным сбродом, не завалялось где-то неучтенки.
– Чаек с родного острова сыроедов… не подскажешь как туда попасть?
– Тебе к тунцам. Они подскажут.
– Ага… а на плоту или лодке никак?
– Вы же от Тропы никуда. Или во время отпуска планируешь?
– У бродосов не бывает отпусков. Никогда. И с Тропы нас Мать отпускает с огромной неохотой. За большое подвиг или действительно усердную работу можешь получить многое. Но не отпуск. Изредка Мать может отпустить на сутки – отвести состарившуюся лошадь в прибрежный городок, например. Или же проводить заплутавших трусливых добросов до дома.
– Не пользуетесь этим?
– Чем?
– Договориться со знакомыми добросами, чтобы те прикинулись слезливыми трусами и выпросили себе провожатых из числа тропников. Проводить их до города шустрым темпом, а там, не попадаясь на глаза системе, оттянуться, выспаться в нормальное постели, искупаться в море ледяном, посидеть в трактире нормально…
– Ты че такой умный, гоблин Оди?
– Значит так и делаете – хмыкнул я – Слушай… неудобный вопрос для такого фаната системы как ты, но не могу не спросить – гоблина гложет любопытство.
– Чай еще остался?
– У меня нет. Спроси у Рэка или Хвана.
– Спрошу. И ты спрашивай.
– Вот ты так хвалишь заботливость системы…
– Мать щедра и добра. И заботлива.
– Тогда почему на всех вас всего шестьдесят личных жилых капсул, а остальные бродосы должны спать в сетках или на холодном металле?
– Мы меняемся. У меня есть личная капсула, но последний раз я там спал неделю назад. Я имею право пустить гостя.
– Я не об этом. Уже успел заметить, что тропники забоятся друг о друге. Вы семья. Странная, но семья.
– На себя и своих посмотри. Вы не странные?
– Почему капсул так мало?
– Четыре года назад мы… подвели Мать.
– А подробней? Не заставляй вытягивать все клещами.
– Один из бродосов сошел с ума. Его зовут Ракл.
– Зовут? Он жив?
– В бегах. Найдем – убьем – судя по жесткому ответу Тона, убивать будут медленно.
– И что он сделал?
– Притащил спеленатую тварь, открыл морозильник зомби. Заблокировал створки заранее подготовленными стойками. Освободил матерых тварей – в тот день их было много. Мы взяли целое гнездо. Дело произошло ночью. Тех, кто увидел и попытался его остановить Ракл убил. Освобожденные зомби быстро оттаяли, пришли в себя, убили еще десяток тропников и разбежались. Мы как раз проходили мимо вон того городка – Тон указал рукой на оставшийся позади городишко окруженный рисовыми полями – И само собой зомби ринулись именно туда. К месту, где так много сладкого живого мяса. Мы бросились следом, но не успели совсем чуть-чуть, и бойня все же состоялась. Матерые зомби быстры, Оди. Очень быстры. Они забрали в тот день столько невинных жизней, что наказания не могло не последовать.
– А причем тут капсулы живые?
– Это и было наказание. Из шести жилых фургонов четырех мы были лишены.
– Минус сто двадцать жилых капсул – понял я – Сто двадцать кроватей и защищенных от непогоды мест вы были лишены доброй Мамочкой… охренеть…
– Наказание справедливо! Тебе не понять – мы подвели Мать! Сильно подвели! И понесли заслуженную кару.
– Туда погляди – ткнул я пальцем.
Под дождем, в мокрых сетках, спали бродосы. Они привычно закутались в пластиковые полотнища и оставались сухими, но это почти не защищало от порывов ветра.