Но-шпа на троих

Донцова Дарья

Но молодой человек в нежно-зеленом халате, абсолютно трезвый и безукоризненно воспитанный, включил компьютер и прочитал нам описание особых примет.

– Коренные зубы отсутствуют, на левом предплечье шрам от ожога.

– Это его шампуром сосед на даче приложил, – напряженным голосом пробормотала Раиса, – еще на щиколотке отметина имеется, круглая, а на правой ступне порез длинный. Витька на днях на осколок наступил.

– Точно! – воскликнул юноша. – Фото глядеть станете?

Раиса кивнула. На экране

возник снимок, я зажмурилась, не хочу видеть труп.

– Витя, – прошептала Рая, – Витя.

– Водички хотите? – заботливо поинтересовался парнишка. – А второго знаете? Гляньте!

– Нет, – вдруг слишком громко ответила Рая, – впервые вижу!

– Все, все, – воскликнул парень, – убрал!

Я открыла глаза, на мониторе мирно светилась заставка – черное небо, усеянное звездами.

– Документы принесли? – деловито осведомился парень.

Раиса кивнула.

– Давайте.

Каретникова протянула служащему паспорт, я сидела, стараясь не шевелиться. Юноша кивнул и ушел. Мы остались вдвоем.

– Ты меня назад отвезешь? – неожиданно спокойно поинтересовалась Раиса.

– Конечно, – зачастила я, – не волнуйся. Хочешь, я останусь с тобой, пока кто-нибудь из родственников не подъедет?

Раиса пожала плечами:

– Мои все поумирали, а у Витьки только сестра осталась, горькая пьяница, я ей даже и звонить не стану, позор, а не баба, перед людьми стыдно станет. Лучше подруг позову.

Послышались бодрые шаги, и в комнату вошел служащий морга. Началось оформление документов, процедура заняла примерно час, потом парень деловито осведомился:

– Вещи возьмете?

– Какие? – испуганно спросила Раиса. – Они же горели.

Медбрат вытащил бумагу:

– Нательный крестик белого металла, кроссовки. А также сумка поясная из кожзама черного цвета.

– Ботинки можно тут оставить? – слабым голосом осведомилась Каретникова.

– Тогда акт подпишите, – парень равнодушно-спокойным жестом пододвинул к Раисе листок. – Вот здесь внизу и в углу, число поставьте. Сумочку нести?

– Да, – кивнула Рая, – там ключи его.

Медбрат снова ушел.

– Вот придумали, – пробормотала Раиса, – одежду отдавать! Кому она нужна!

Я пожала плечами:

– Наверное, правила таковы, санитар обязан спросить, люди-то разные, вдруг кто скандалить начнет.

Скрипнули плохо смазанные петли, медбрат положил перед нами небольшую обгоревшую сумочку, прикрепленную к ремню:

– Проверьте содержимое по описи.

Раиса снова побледнела и умоляюще посмотрела на меня:

– Слышь, глянь ты!

Мне тоже отчего-то стало не по себе, но делать нечего, пришлось открыть «молнию». Внутри не было ничего необычного: два ключа на железном колечке, портмоне и початая пачка сильно мятой жвачки.

– Деньги пересчитайте, – велел юноша.

Я раскрыла кошелек и стала

перебирать купюры. Раиса сидела, отвернувшись к окну.

– Пятьсот долларов, – сообщила я.

– Что?! Тут кошелек? – вскрикнула Рая, повернувшись ко мне. – Сколько?!

Я показала ей зеленые бумажки и повторила:

– Полтыщи американских рублей.

– Откуда?

– Понятия не имею, – растерялась я, – они там лежали, внутри.

– С ума сойти, – взвизгнула Рая, – у Витьки отродясь больше пятидесяти рублей не имелось. Где он такую прорву баксов взял?

Медбрат хмыкнул:

– Уж точно не я ему подложил!

Раиса выхватила у меня портмоне и принялась судорожно рыться во всех отделениях.

– Больше ничего, – слегка разочарованно сообщила Рая, отшвыривая кошелек.

Медбрат взял его, раскрыл и сказал:

– Тут еще потайное отделение есть.

– Дай! – рявкнула Рая и вырвала у него кошелек. – Ну-ка, это что?

Она выудила небольшой кусочек бумаги, пару секунд смотрела на него, потом с чувством сказала:

– Сволочь! – и бросила находку на столешницу.

Я глянула на то, что лежало передо мной. Фотография, по размеру похожая на паспортную, но цветная и неровно обрезанная. Крик застрял у меня в горле. Со снимка смотрела улыбающаяся Галка Сорокина.

Еле-еле справившись с собой, я осторожно взяла фото и сразу поняла, что оно было раньше частью большой карточки. За спиной Гали виднелся вход в гостиницу или в магазин, была заметна стеклянная дверь, а на ней две буквы – Т.С. Кто-то вырезал лицо из большой фотографии. Я машинально перевернула квадратик. Сзади карандашом было написано: «Топильская, 8».

– Ах он гад, – прошипела Раиса, – бабу завел! Ну погоди, только его увижу, мало не покажется!

Сказав последнюю фразу, она осеклась, пару секунд поморгала, а потом вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Я принялась гладить ее по спутанным волосам, приговаривая:

– Ну, ну, не надо.

Санитар, очевидно, привычный к виду чужого горя, открыл шкафчик, добыл оттуда пол-литровую бутылку, налил в мензурку остро пахнущую темно-коричневую жидкость и деловито сказал:

– Выпейте.

Внезапно Рая перестала плакать и покорно влила в себя содержимое стаканчика. Честно говоря, меня удивляет привычка некоторых медиков предлагать людям в качестве успокоительного настойку валерьянового корня. Ведь это лекарство не является скоропомощным. Для того чтобы валерьянка вас успокоила, ее необходимо пить довольно длительный срок, она должна накопиться в организме, и лишь тогда начинает оказывать на вас благотворное влияние.

Но, очевидно, стаканчик с сильно пахнущим раствором обладал психологическим воздействием. Раиса утерла глаза кулаком и, не забыв положить в свою сумочку кошелек с долларами, сухо сказала: