Ночь скорпиона
Шрифт:
Один из офицеров поднес своему господину глиняный кувшин с вином. Сидя на грубо сколоченном табурете, Уаш издалека наблюдал за стремительным захватом беззащитного поселения. Ливийцы поджигали дома и уводили скот. В живых оставляли только здоровых взрослых мужчин и женщин.
Прибежал раскрасневшийся от ярости Пити и обратился к верховному военачальнику с такими словами:
— Мой господин, одна супружеская пара посмела дать отпор твоим солдатам! Мужчина ранил одного из наших!
Уаш встал.
—
Быстрым шагом он прошел к току, где со связанными за спиной руками на коленях стояли виновные. Мужчина был еще молод и крепок, его жена — миловидной, с маленьким грудями и стройными ногами.
— Поднимите их! — распорядился Уаш.
Мужчину ливийцы успели как следует избить ногами и кулаками, поэтому он едва держался на ногах. Женщина, на лице у которой зияла рана, горделиво вскинула подбородок.
— Молите меня о пощаде! Становитесь на колени и целуйте мне руки! И, может быть, ваша смерть не будет мучительной.
— Бык прикончит тебя, варвар! — заявил мятежник.
— Бык бежал и никогда не вернется сюда. На колени, быстро!
Мужчина устремился к ливийскому военачальнику. Во взгляде его читалась ненависть.
Защищая своего господина, солдаты сбили его с ног и прижали к земле.
— Повесьте его за ноги на дереве, — презрительно бросил Уаш. — И пускай лучники на нем потренируются. Этот безумец будет умирать медленно, очень медленно. — Он подошел к пленнице. — Ты проявишь больше здравомыслия, женщина?
Она плюнула ему в лицо.
Тотчас же прислужник поднес своему господину чашу с водой, и тот неторопливо умылся.
— Разденьте ее, — потребовал Уаш.
Униженная, женщина по-прежнему не опускала глаз.
Уаш подобрал с земли камень и с силой запустил его в свою жертву. Удар пришелся прямо в грудь.
Превозмогая боль, женщина выпрямилась и посмотрела в глаза своему палачу.
— Побейте ее камнями.
Ливийцы рьяно взялись за дело.
Благодаря их усердию мучение жертвы было недолгим, и последние камни сыпались уже на окровавленный труп.
Наблюдавший за казнью нубиец Икеш казался совершенно бесчувственным. Если Уаш хотел утвердить свою власть на этих землях, ему не следовало отступать от выбранной тактики.
— Наконец-то ты вернулся! Привел мне того беглеца?
— Мне пришлось убить его.
— Ты лишил меня удовольствия, Икеш!
— Прости меня, мой господин, но у меня не оставалось выбора.
— Надеюсь, твои доводы покажутся мне убедительными.
Пити замер в предвкушении. Советник верховного военачальника терпеть не мог этого чернокожего великана Икеша, опасаясь, что его влияние на их господина может стать слишком сильным.
— Беглец пытался укрыться в укрепленном лагере. Возможно, это главный лагерь Быка.
Брови Уаша сошлись на переносице.
— Укрепленный лагерь, говоришь? И насколько он велик?
— Огромен. И стены очень высокие. С такой высоты лучники поражают цель на приличном расстоянии. Если бы мой отряд попытался атаковать, нас бы уже не было в живых. Я решил, что важнее поставить вас в известность.
— Ты рассудил правильно, Икеш. Я тобой доволен.
Нити проглотил свое разочарование.
— Значит, ты обнаружил главный очаг сопротивления. Прекрасно! Уничтожив последний бастион Быка, мы окончательно утвердимся на землях Севера. Вперед!
Проходя мимо изуродованного трупа крестьянки, Уаш плюнул на него.
В лагере Быка всех подняли на ноги по боевой тревоге. Авангард ливийцев поспешно отступил, однако командир гарнизона не тешил себя иллюзиями: они сообщат о своей находке вождю, и скоро сюда явится вся армия завоевателей и пойдет на приступ.
В укрепленном лагере собралось несколько сотен беженцев — старики, женщины, дети и раненые, однако теперь это укрытие уже не представлялось достаточно надежным. Запасы продовольствия рано или поздно истощатся, а возможности выйти за ограждение обитатели лагеря могли лишиться в самое ближайшее время. Лучники получили распоряжение стрелять только наверняка, экономя стрелы.
Костяк гарнизона составляли опытные солдаты, и комендант рассчитывал, ч го они сумеют дать отпор захватчикам. Но сколько времени они продержатся? Преимуществом врага было численное превосходство, к тому же, если верить беженцам, жестокость ливийцев не знала границ.
Единственным шансом на спасение представлялось возвращение Быка с армией. Однако о планах своего господина коменданту укрепленного лагеря ничего не было известно, и ему оставалось только исполнять приказ: удерживать свои позиции.
Первым его распоряжением было ввести пайковое распределение запасов и расставить всюду часовых. Двадцать коров, изъятых в силу необходимости у крестьян, будут давать драгоценное молоко, пока в лагере не закончится сено. Потом вместе с откормленными быками они пойдут на мясо.
Комендант лагеря лично убедился в том, что его приказ укрепить ворота исполнен.
— Вы защитите нас от этих бандитов? — дрожащим голосом спросил у него какой-то старик.
— Не бойся, наши стены неприступны. Ливийцы обломают о них зубы.
Комендант не посмел занять жилище Быка — просторную хижину в несколько комнат. Возможно, война кланов на Юге не затянется надолго. В таком случае гнев могучего повелителя Севера будет разрушителен, и эти дикари в страхе разбегутся.