Ностальгия по убийству
Шрифт:
— Привет! Рад встрече!
Он смотрел на гостей осоловелыми глазами и улыбался бессмысленно, как клоун.
— Меня подвела лестница.
— Ты упал? — громко спросила Трейси.
— Да. Пересчитал все ступеньки.
— Очень жаль, — проквакала она. — Очень жаль, что ты не сломал себе шею. Но шея у тебя такая толстая, что надеяться мне не на что...
— Это ты верно сказала: никакой надежды.
Алекс двинулся к бару, и во взгляде его появилась заинтересованность.
— Уолтер, тут должна
Потом он подошел к Нине и прижал ее к своей большой волосатой груди.
— Ну что, моя радость, тебе хорошо в нашем домике? Не скучно?
— Все просто великолепно, Алекс! Мы очень рады, что будем работать над постановкой под твоим присмотром.
Как хорошая актриса, Нина провела эту сцену безукоризненно.
Хозяин переключился на Селестину. Его губы расплылись в улыбке, мистер Блант плотоядно облизал их.
— Здравствуй, моя богиня, здравствуй... Ты уже совсем большая девочка... Никак не привыкну... Какая грудь... А ноги!.. Как себя чувствует моя богиня?
— Прекрасно.
Эта черноволосая чертовка тоже держалась отменно — не опустила глаз, хотя мистер Блант буквально раздевал ее взглядом.
— Хочу поблагодарить тебя, Алекс, — сказала Селестина. — Теперь мне комфортно в любом обществе. В свой прошлый приезд я быстро прошла с тобой курс наук, как отваживать похотливых стариков, лапающих молоденьких дур.
Лицо Алекса Бланта вмиг стало плаксивым — совсем как в тех фильмах, в которых я запомнила его. Но глаза вдруг расширились: эта скотина увидела меня.
— Эй! Что за симпатичная мордашка? И откуда? Где вы откопали такое сокровище?
Нина Фарр снова защебетала что-то насчет моей матери.
— Мэвис Зейдлиц — очень способная девушка, поверь мне, — закончила Нина.
Мистер Блант слушал ее вполуха: глаза его блуждали по моей фигуре вверх-вниз.
— Так ее зовут Мэвис? — произнес он вкрадчиво. — Добро пожаловать, Мэвис, в наш приют умалишенных! — Он улыбнулся, показав желтые лошадиные зубы. — Я не сомневаюсь, что нам удастся пристроить тебя в спектакле... Я лично подыщу тебе роль. Девушке с таким... хм, талантом нельзя прозябать в неизвестности.
— Правильно, — скривилась Трейси. — Ты сразу начнешь проверять ее таланты или прежде, чем затащить эту кобылу в койку, выпьешь?
Мистер Томчик не выдержал:
— А может, прекратим пустопорожние разговоры? — сказал он неуверенным голосом. — Мне надоели ваши шутки...
— Так мы здесь, оказывается, шутим! — загремел Алекс Блант, и бедный продюсер съежился. — Нет, дорогой, это ты у нас специалист по шуткам. Вспомни, как тебе пришлось удирать из Пеории в Чикаго, не расплатившись с труппой! Ну и сверкали у тебя пятки! Вот было смеху!
— И все-таки Уолтер прав: поговорим о делах, —
— Ребята приедут попозже, — ответил Блант и припал к мартини. Потом поставил стакан на стойку бара и добавил: — С утра работа закипит, вот увидишь.
— Она закипит, когда ты, мой котеночек, придешь в себя, а это обычно происходит во второй половине дня, — укусила его Трейси.
— Когда я работаю, я трезв! — вскинулся муж.
— Да-да, помню... Последний раз ты был трезвым в тот день, когда японцы напали на Пирл-Харбор!
И она с трудом поднялась на ноги.
— Пойду потороплю нашего евнуха с ужином. Можете занимать свои комнаты на втором этаже. Первая от лестницы — Нины, дальше по порядку — Уолтера, Селестины и этой, как ее, Мэвис!
— Трейси, я хочу тебе сказать... — Нина замялась. — Селестина и Мэвис могут пожить в одной комнате.
— Я так и думала! — Трейси ощерилась. — С вашей блондинкой надо разобраться. Дело не чисто. Вы привезли ее с какой-то целью... Повторяю: тут вам, мои дорогие, не остров Лесбос!
Быстрым шагом, еле вписавшись в проем двери, алкоголичка вышла из гостиной. Наверное, она боялась, что Нина снова влепит ей затрещину.
— Ганн звонил мне сегодня, — Алекс посмотрел на мистера Томчика покровительственным взглядом. — Дела движутся. Они закончили первый акт.
— А что с зонгами? — сразу заволновался Уолтер.
— Две мелодии у Ганна готовы, но Бэнкрофт никак не сделает нормальный текст. Надо подождать — Бэнкрофт талантливый человек.
Он снова принялся терзать бутылку мартини, выжимая из нее последние капли.
— Будем считать, что так оно и есть, — вздохнул Уолтер. — Говорят, в одну и ту же реку нельзя вступить дважды, а мы вознамерились опровергнуть это... Конечно, если Нина и Трейси найдут общий язык и тряхнут стариной... Одна надежда на то, что зритель пойдет, чтобы посмотреть на своих былых кумиров...
Тут он вспомнил, что забыл про будущую голливудскую звезду, и поспешно добавил:
— И на Селестину, разумеется!
Та недобро глянула на продюсера и чуть было снова не назвала его деревянным чурбаном. Однако сдержалась и сказала:
— Меня, между прочим, уже давно зовут сниматься в сериалах!
Нина встала между ними.
— Успокойся, Селестина. Никто не сомневается в твоих выдающихся способностях. Мы уже много раз все обсуждали, и не надо показывать характер. Кто хочет съесть плод, должен залезть на дерево. А мы все еще топчемся на одном месте.
— Ну не по моей же вине! — фыркнула дочь. — Ты же знаешь: я могу петь, не фальшивя, уже на первой репетиции.
Нина нахмурилась.
— Неужели? Лично я на первой репетиции фальшивила!