Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов

Коллектив авторов

В середине XVIII в. в Восточной Европе вновь возник «диссидентский вопрос», как отзвук нерешенных конфессиональных проблем на территории Речи Посполитой. Два договора, заключенных Россией и Пруссией в 1740 г. и после окончания Семилетней войны, способствовали подготовке почвы для первого раздела Речи Посполитой.

Интенсивные связи польских протестантов с Берлином и Кенигсбергом, обычно не выходили за рамки чисто религиозных дел. Гогенцоллернов права конфессиональных меньшинств интересовали в связи с возможностями их эмиграции на немецкие земли. В инструкциях короля Фридриха II послу Бенуа в Варшаве особо указывалось на нежелательность прекращения переселенческой политики.

Укрепление связей кальвинистов с Берлином, подвинули в 1758 г. игумена Виленского монастыря Святого Духа Феофана Леонтовича на поездку в Петербург. В представленной Коллегии иностранных дел «Мемории», говорилось о притеснении на территории Польши католическими священниками православных меньшинств. Иеромонах предложил российской

стороне принять в этом вопросе активное участие. Леонтович писал о российских экономических и политических перспективах: возможности влиять на магнатов, включая выборы короля; использование православных в качестве резидентов русской политики в Европе; аннексия 600 верст пахотной земли, населенной православными. Георгий Конисский, епископ Могилевкий на коронации Екатерины II в 1762 г. обратился с просьбой включить Белоруссию в состав владений ее императорского величества. На основе общности интересов был подписан союзный Прусско-русский союз, причем для решения диссидентского вопроса в Петербург был отправлен специальный прусский порученец граф Виктор Сольмс.

Примечателен в данной связи пункт претензий конфессиональных меньшинств, выдвинутых к польской короне, а именно: уравнение в правах при заключении пактов на избрание короля; равное участие в трибуналах, сеймиках и т. п. Другими словами, речь шла не столько о религиозных, сколько о политических и социальных правах.

Польские магнаты, посчитавшие, что подтверждение всех прав диссидентов будет ущемлять их интересы, а включение некатоликов в государственные структуры позволит последним влиять на внешнюю политику в пользу Пруссии и России приняли, как показала дальнейшая история, удивительно недальновидное решение. В мае 1764 г. на конвокационном сейме в Варшаве был утвержден акт «генеральной конфедерации». Первый пункт, единогласно поддержанный епископами, предусматривал «умножение» католической веры. Шляхтич Ломженский, посол Глинского сеймика, потребовал сверх того, чтобы особая комиссия пересмотрела владельческие права диссидентов. Послы Подляшского воеводства внесли проект о незыблемости католической и униатской веры. В соответствии с принятым решением ущемлялись все права конфессиональных меньшинств: православных, кальвинистов, лютеран. Кроме того, всем диссидентам запрещалось получать во владение старостаты и должности в войсках. Михаил Чарторыский – епископ Познаньский – предложил создать в составе коллегии епископов особый религиозный трибунал. Такую позицию активно поддерживал и проживающий в Варшаве папский нунций А. Висконти. Подобное решение диссидентского вопроса дало формальный повод для Пруссии и России подписать в 1764 г. специальный меморандум о совместных действиях. Развитие диссидентского вопроса привело к формированию двух центров диссидентства: в Торуне и Слуцке. Первая конфедерация насчитывала 250 человек кавалерии из Малой и Великой Польши, вторая – 300–400 человек пехоты и 2 эскадрона кавалерии. По плану, предложенному русским послом Н.В. Репниным в декабре 1766 г., для их поддержания выделялось 20 тыс. дукатов «на всякий случай» и по 12–15 тыс. русских солдат и офицеров.

В августе 1766 г. в Варшаве, по-видимому, не без подсказки из Петербурга и Берлина, был представлен проект с заведомо невыполнимыми требованиями. Предлагалось уравнение в религиозных и имущественных правах всех граждан, участие их в элекционных сеймах, а сверх того, формирование депутатского корпуса в воеводствах с диссидентским большинством исключительно из конфессиональных меньшинств.

Королевская власть оказалась в крайне сложном положении. С одной стороны король Станислав Понятовский (1763–1795) не хотел портить отношений с Россией и Пруссией, от которых зависел, с другой, – не хотел вызвать анти-королевский шляхетский мятеж. Попытка занять «независимую» позицию усилила кризис в государстве. Для решения задачи по укреплению центральной власти король занял в генуэзском банке 100 тыс. червонцев, заложив соляной королевский завод и вклады своего дяди Чарторыского в Римском банке. По этому поводу Репнин писал: «Я истинно понять не могу, на какой конец, и с какой надеждою король в такие неумеренные долги входит». Политика короля встретила негативную оценку в кругах магнатов и епископов. Варшавский договор 1768 г., расширявший права диссидентов, привел к оформлению Барской конфедерации, отстаивавшей «традиционные вольности». Участие конфедератов в новой русско-турецкой войне на стороне противников России, ускорило принятие Петербургской конвенции.

5 августа 1772 г. Пруссия, Россия и Австрия в Петербурге заключили двусторонние пакты в соответствии с которыми Пруссия получила 36 тыс. км² с населением 600 тыс. человек, Россия – 92 тыс. км² и 1,3 млн человек, Австрия 83 тыс. км² и 2,1 млн новых жителей. Польский сейм 1773–1775 гг. утвердил раздел. Наибольшие выгоды из раздела извлекла Пруссия. Захватив Вармию и часть Поморья, пусть и без городов Торунь и Гданьск, Пруссия получила важные торгово-экономические преимущества. Фридрих II по этому поводу писал: «Мы станем хозяевами всей польской продукции, и будем держать в своих руках ее импорт. А величайшая выгода состоит в том, что в качестве хозяев

зерновой торговли мы в будущем никогда больше не будем испытывать угрозу голода». Россия получила в основном территории с украинско-белорусским населением. Австрии досталась часть Галиции.

Первый раздел оказался потрясением для значительной части патриотически настроенных представителей дворянства, буржуазии и интеллигенции. В стране зазвучали призывы к началу либеральных реформ всего государственного устройства. Широкое распространение получили труды видного просветителя и экономиста Станислава Сташица. Главную проблему в развитии и модернизации страны Сташиц видел в упадке земледелия, и господстве в аграрном секторе многочисленных пережитков. Развитие крепостничества, барщины и монополии магнатов на земельные угодья на фоне общемирового упадка зернового хозяйства, разорили, по мнению С. Сташица, мелкого держателя земли и привели к упадку всего сельского хозяйства. При слабой структуре городского бюргерства и ремесленничества, отсутствии промышленных производств, разорение сельского хозяйства приобрело решающее значение для всей экономики. Корнем всех бед была барщина. Как писал С. Сташиц, при таком варварском ведении дел, крестьянин «устремляет все свое внимание лишь на то, упражняет ум лишь в том, как бы обмануть в труде надсмотрщика».

Появились труды, посвященные проблемам политического развития страны. Идеи просвещенного республиканизма были изложены в трактате «О возобновлении давнего правления в соответствии с изначальными законами Речи Посполитой», изданной на польском и французском языке в 1775 г. Автором этого труда был граф Михаил Вельгорский. Он полагал, что источником несчастий Польши был паралич законодательной инициативы в сеймиках, и отсутствие у сената реальной власти. Как писал Вельгорский, республиканское устройство испытывает кризис по вине самих шляхтичей, которые «распущенность принимали за свободу». Вельгорский требовал установить сенатский контроль над деятельностью сеймиков, ликвидировать шляхетское «либерум вето», которое мало того, что являлось анахронизмом, так еще и парализовало все органы законодательной власти.

Противниками просвещенного республиканизма выступали монархисты-реформаторы, сплотившиеся вокруг короля Станислава Понятовского. Общее для обеих доктрин – неприятие магнатской олигархии. Концептуально позиции монархистов были выражены в труде А. Нарушевича «История польского народа». Согласно его выводам, республиканская идея, рассматривавшаяся традиционалистами как свойственная Польскому государству испокон веков, была варварской и примитивной формой. Затем она уступает более совершенной форме – монархии. Польша, по мнению автора, тоже развивалась таким путем, и ко времени Пястов была сильным монархическим государством Европы. Начало разрушения монархической традиции, связанного с Кошицким привилеем (1374) по мнению Нарушевича, стало началом конца польской государственности.

В стране создалось два больших блока: сторонников реформ (независимо от политических пристрастий) и защитников «традиционных» устоев. Реформаторский лагерь поддержали А. Чарторыский, братья Потоцкие, Г. Коллонтай. Традиционалисты: Щеньский-Потоцкий, В. Жевуский, К. Браницкий, братья Косаковские и другие, объединились в Тарговицкую конфедерацию. Сторонники реформ (республиканцы и монархисты) стали авторами Конституции 3 мая 1791 г. Саму Конституцию авторы, включая и короля Станислава Понятовского, рассматривали в качестве начального шага модернизации. Конституция 1791 г. внесла буржуазно-демократическую основу в государственное устройство, а именно межсословное единство, включившее крестьянство в понятие «поляки». Интересен тот факт, что крестьянство стало рассматриваться как основа нации. Конституция устанавливала разделение властей на три ветви. Принцип «либерум вето» заменялся подчинением меньшинства большинству. Вводилось правило ответственности министров. Принцип подчинения меньшинства распространялся и на низовые структуры, включая городское самоуправление. Запрещалось соединять выборные (законодательные) и исполнительные должности в одних руках, включая армейские посты. Вводилась всеобщая воинская повинность и государственная регулярная армия. В Конституции провозглашались свобода личности, собственности, суверенитет народа и право народа избирать себе правительство.

Закон о городах, принятый в мае 1791 г., дополнил статьи Конституции. Он вводил городское самоуправление, городскую юрисдикцию, равенство в правах всех горожан и всех городов, свободы, в том числе имущественные для горожан. Горожане могли занимать государственные и судебные должности, офицерские посты в армии. Дворянам, в свою очередь, разрешалось заниматься мещанскими делами: купечеством, ремеслом. Все эти реформы позволяли говорить о начале выхода страны из кризиса.

Представители Тарговицкой конфедерации обратились за материальной и военной помощью к России. Ввод русских войск в Варшаву означал победу реакционных сил, и начало оформления второго раздела. В январе 1793 г. актом, заключенным между Россией и Пруссией, от Польши отторгались часть Белоруссии и Правобережной Украины (Россия), Великая Польша и Куявия, включая города Гданьск и Торунь (Пруссия). Национально-освободительное восстание Тадеуша Костюшко 1794 г., поддержанного варшавским мещанством во главе с Я. Килиньским, стало поводом для третьего раздела Польши.