Обвинительный акт по делу Д. Г. Богрова
Шрифт:
1 сентября сего 1911 года, около 11 часов вечера, в г. Киеве, в здании городского театра, во время парадного спектакля в присутствии Государя Императора, было совершено дерзкое покушение на убийство председателя Совета министров, статс-секретаря П. А. Столыпина; с этой целью из револьвера «браунинг» в последнего было произведено два выстрела, коими было причинено ранение, проникающее через правую сторону груди, с повреждением правой доли печени, повлекшее за собою в 9 часов 53 мин. вечера 5-того сентября смерть раненого.
На произведенном по поводу сего предварительном следствии обстоятельства настоящего дела выяснены в таком виде.
Во время второго антракта на означенном выше парадном спектакле к стоявшему в первом ряду кресел спиной к оркестру министру статс-секретарю П. А. Столыпину приблизился одетый во фрачный костюм человек и, остановившись в 2–3 шагах от министра, произвел в него два выстрела из револьвера системы «браунинг»; этими выстрелами статс-секретарь Столыпин был ранен в кисть правой руки и в правую сторону груди, после чего опустился на ближайшее кресло;
Изложенные выше обстоятельства подтвердили свидетели граф Иосиф Потоцкий, подполковник Сергей Шерметев, действительные статские советники Павел Каменцов и Дмитрий Туткевич и дворянин Петр Поздняков, удостоверившие: граф Потоций, что предъявленный ему господин (был предъявлен Мордко Богров) остановился от министра Столыпина в двух шагах и протянул вперед руку, в которой держал револьвер, выстрелил два раза в министра, после чего стал медленно уходить, но когда раздались крики «держите его» — он был задержан; Каменцов, что после выстрела он бросился к министру Столыпину поддержать его и сейчас же крикнул: «Доктора».
Свидетель, первый концертмейстер городского театра Антон Берглер показал, что он стоял за своим пюпитром в оркестре лицом к публике против стоящего спиной к оркестру статс-секретаря Столыпина; после первого выстрела он почувствовал боль в правой ноге; за первым выстрелом последовал сейчас же второй. Впоследствии пуля была найдена в его брюках, от которой он получил сквозное ранение мягких частей правого бедра, приблизительно посередине.
По показанию свидетеля Шостаковского, статс-секретарь Столыпин стоял против кресла первого ряда № 5/в, а Богров в момент выстрела стоял на ковровой дорожке между креслами 2-го и 3-го рядов; расстояние, где, по показанию свидетеля, стоял стрелявший, до места нахождения в момент выстрела статс-секретаря Столыпина, — два с половиной аршина и от последнего до генерал-губернаторской ложи — 6 шагов.
Осмотром места происшествия установлено, что в последней части левого продольного прохода партера, вблизи генерал-губернаторской ложи, на досчатом полу, ковровой дорожке и некоторых креслах 1-го и 2-го рядов имеются кровяные пятна; у кресла № 5, находившегося крайним с левой стороны, на полу между креслами 1-го и 2-го рядов №№ 5/а и 39/а и между креслами 1-го и 2-го рядов, справа от правого прохода № 5/в и № 5/с и №№ 38 и 37 имеется много кровяных пятен.
Задержан был Богров в первом левом боковом проходе зрительного зала.
Осмотром вещей, бывших на статс-секретаре Столыпине в момент ранения, установлено, что на кителе, жилете, сорочке и фуфайке, на правой стороне груди каждого из этих предметов, имеются щелевидные отверстия. Бывший на статс-секретаре Столыпине орденский знак Св. Владимира 3 степ[ени] оказался также поврежденным, именно: средняя круглая часть орденского знака выбита и отсутствует, от нее остался только искривленный и частью отломанный золотой ободок; в верхней части ордена эмаль сбита и также отсутствует.
Протоколом осмотра и судебно-медицинского вскрытия трупа статс-секретаря Столыпина установлено: на наружной поверхности кисти правой руки, почти на границе соединения с предплечьем, имеется величиной в большую горошину отверстие кругловатой формы с довольно ровными краями, ведущее в подкожный канал, направляющийся к тыльной поверхности кисти руки, где посередине имеется величиною в меньшую горошину повреждение; кости не повреждены; на правой стороне груди, вниз, на 72 мм от соска, у нижнего края 6-го ребра, на 24 мм от мамилярной линии имеется темно-красное овальное пятно в 15 мм в продольном диаметре и в 11 мм в поперечном; посредине этого пятна имеется отверстие круглой формы 6 мм; на спине, на правой стороне книзу, от угла лопатки на 120 мм, имеется повреждение кожных покровов с ровными, гладкими линейными краями 53 мм; края эти совершенно чисты; повреждение это отстоит от позвоночника на 55 мм вправо; отверстие, расположенное ниже правого соска, идет в канал через мягкие ткани к верхнему краю 7 ребра, который на расстоянии от грудины на 68 мм представляется размозженным; у переднего края прикрепления диафрагмы, соответственно вышеупомянутому повреждению, имеется отверстие, 1 см в диаметре, с кровоподтечными краями. Печень значительно увеличена в объеме; у переднего края правой доли ее на месте, соответствующем вышеупомянутому диафрагмальному отверстию, имеется звездчатой формы с размозженными краями кровоподтечное отверстие, ведущее в канал, направляющийся через всю правую долю печени, ближе к нижней плоской поверхности печени и оканчивающийся на задней поверхности печени широким размозженным звездчатым отверстием; переднее отверстие отстоит от поддерживающей связки на расстоянии 60 мм.
По мнению врачей-экспертов, смерть статс-секретаря Столыпина последовала от огнестрельного ранения, причиненного в правую сторону груди, с повреждением правой доли печени, вызвавшее значительное кровотечение в брюшную полость, и начавшийся перитонит; выстрел был произведен на близком расстоянии из револьвера дальнобойной системы и ранение явилось опасным для жизни и в данном случае было смертельным.
Следствием
Приложенной к делу справкой от 5 сентября за № 1685 удостоверяется, что городским головой в распоряжение охраны были препровождены в 18-й ряд партера билеты за №№ 406 и 415/б, в получении коих расписался подполковник Кулябко.
Спрошенный по поводу этого свидетель, подполковник Кулябко, показал, что в конце 1906 года к нему в отделение явился студент Киевского университета Дмитрий Богров, который предложил свои услуги по сотрудничеству в отделении; услуги были приняты и Богров давал агентурные сведения, касающиеся анархистов, а впоследствии максималистов, причем сведения эти всегда были точны и определенны. На службе в отделении Богров состоял около трех лет. Прекратил он давать сведения с апреля 1910 года, по выбытии в Петербург. 27 августа Богров вновь явился в отделение и дал сведения, что в конце июня 1911 года им было получено письмо из Петербурга от некоего «Николая Яковлевича», серьезного революционера; в этом письме он спрашивал Богрова о его политических взглядах и в начале августа этот «Николай Яковлевич» явился к Богрову на дачу «Потоки» (возле Кременчуга) с просьбой подыскать в Киеве квартиру на несколько дней для неизвестных лиц. Этот разговор ничем не кончился, и «Николай Яковлевич» уехал в Кременчуг, обещав написать ему письмо. В сих видах за квартирой Богрова было учреждено наблюдение для выяснения личности «Николая Яковлевича». 31 августа Богров сообщил, что последний приехал в Киев и требовал собрать точные приметы о министрах Столыпине и Кассо, для чего ему необходимо быть в Купеческом саду, почему Богрову и был выдан билет в последний. В ночь на 1 сентября Богров пришел в отделение и сначала письменно, а потом в разговоре со свидетелем заявил, что у него на квартире ночует «Николай Яковлевич», имеющий два браунинга, а приехавшая с ним девица «Нина Александровна» поселилась на неизвестной квартире и имеет бомбу. Из разговоров с «Николаем Яковлевичем» Богров убедился, что готовится покушение на министров Столыпина и Кассо. «Нину Александровну» Богров обещал указать 1 сентября между 12 и часом дня, при посещении его, Богрова, квартиры. Около 11 часов утра Богров заявил, что означенная девица к нему на квартиру не придет и назначила свидание на Бибиковском бульваре около 8 часов вечера, где будет окончательно выработан план задуманного террористического акта. Далее Богров заявил, что, так как в Купеческом саду он не мог собрать примет с министров Столыпина и Кассо, то «Николай Яковлевич» поручил ему это сделать на парадном спектакле в городском театре; почему, ввиду обязательного присутствия его на этом спектакле, просил выдать ему входной билет, который и был ему выдан. По прибытии в театр Богров заявил свидетелю Кулябко, что «Нина Александровна» на свидание не придет, а «Николай Яковлевич» перейдет на другую квартиру. Боясь, что в темноте выход последнего не будет замечен, свидетель просил Богрова поехать обратно на квартиру и удостовериться, там ли еще «Николай Яковлевич». Выйдя из театра, Богров через некоторый промежуток времени вернулся и доложил, что он еще на квартире и ужинает. Боясь, что «Николай Яковлевич» уйдет незамеченным, свидетель во втором антракте просил Богрова ехать домой, дабы не отпускать от себя неизвестного, после чего Богров пошел одеваться; более свидетель Богрова не видал до совершения покушения. Расставшись с Богровым, свидетель увидел в коридоре театра генерал-лейтенанта Курлова, зашел с ним в телефонную комнату и начал делать доклад о последних сведениях и разговоре с Богровым. В это время он услыхал выстрелы и крики в зрительном зале, куда и бросился; там узнал о покушении на жизнь статс-секретаря Столыпина и в личности покушавшегося признал Дмитрия Богрова.
Дополнительно свидетель Кулябко показал, что явившийся к нему в первый раз Богров заявил, что он принадлежит к группе анархистов-коммунистов, что он проиграл в карты за границей 1000 и 1500 франков, что денег у него нет и что за оказанные услуги свидетель поможет уплатить ему этот долг. С переездом в Петербург Богров начал работать в Петербургском охранном отделении. До 27 августа сего 1911 года свидетель с Богровым не видался и сведений о нем не имел. В 5 часов дня 27 августа к нему явился Богров и заявил, что у него имеются сведения серьезного характера. В то время у свидетеля обедали вице-директор Веригин и полковник Спиридович, которых он и пригласил на свидание с Богровым. В их присутствии Богров доложил, что в С.-Петербурге он завел знакомство с неизвестным господином «Николаем Яковлевичем», который приехал к нему на дачу в Потоки и заявил, что существует боевая группа, задумавшая какое-то дело в Киеве, которое, как понял Богров, касается министров Столыпина и Кассо. Подтвердив изложенное выше, свидетель Кулябко показал, что официального доклада о нахождении Богрова в театре он никому не делал, но из доклада Веригину о том, что он послал Богрова домой узнать, дома ли «Николай Яковлевич» — Веригин мог вынести заключение, что Богров находится в театре. Получив от Богрова сведения, что неизвестный дома, свидетель доложил об этом Веригину. Все агентурные сведения, касающиеся подготовки «Николаем Яковлевичем» и его группой покушения на министров Столыпина и Кассо, свидетель своевременно передавал Спиридовичу, Веригину и Курлову и на основании этих докладов генералом Курловым были сделаны предупреждения означенных министров и доведено до сведения дворцового коменданта. Что Богров имел в театре револьвер, свидетель не знал; доверяя Богрову, он наблюдения за ним не учреждал.