Оцепеневшие (сборник)
Шрифт:
– Ты с ума сошел? Нет.
Теперь настала очередь удивляться Саше.
– Как же я войду в квартиру?
– У меня рядом с балконом дерево, на другой стороне дома. Залезешь и сразу ко мне в комнату попадешь.
– Меня могут заметить.
– А если я впущу тебя внутрь, тебя могут увидеть соседи! И полиция поймет, что кто-то из нас сам открыл дверь, а значит, тебя знали! Ты же не станешь ломать замок?!
Саша наконец понял, что имела в виду Ирма, мысленно восхитившись ее предусмотрительностью.
– Мои
– Конечно, смогу!
– Ты должен взять что-то с собой, – тихо сказала Ирма, и тот вновь подумал о топоре из своего сна. Удобном туристическом топоре с черной обрезиненной рукояткой.
Саша облизал внезапно пересохшие губы.
– У меня есть ножи дома, – сказал он. – И… молоток.
– Возьми и то, и то.
– Еще отвертка есть острая… Если попасть в сердце, человек умрет сразу.
На мгновенье они оба испуганно умолкли, страшась собственных слов. Целую минуту возлюбленные безмолвствовали, каждый думая о чем-то своем.
– Когда все закончится… Что мы будем делать дальше? – нарушила паузу Ирма. – Нам будут задавать вопросы!
– Скажешь, что на вас напали. Ты вырубилась от страха. А когда очнулась, вокруг никого нет. А потом ты переедешь жить ко мне. Не бойся, Ирма. Мы скоро будем вместе! И забудем обо всем этом как о страшном сне.
Ирма выдавила слабую улыбку.
– Я верю, что у нас все получится. Но мне очень страшно. Даже если ты передумаешь, я пойму. Все равно у меня больше нет другого выхода. Ты только не оставляй меня. Так жутко умирать в одиночестве.
Они крепко обнялись.
– Знаешь, я боюсь открывать холодильник, – едва слышно сказала Ирма. – Мне кажется, мои родители там хранят запасные органы – глаза, почки… Я у них не первая. Они специально берут приемных детей, а потом сдают их на органы.
– Тогда мы тем более должны от них избавиться.
Так они и стояли, обнявшись, в окутанном сумерками овраге.
Следующий день был самым длинным в жизни Саши. Все происходило как в призрачно-тягучем тумане.
Он долго выбирал ножи, придирчиво осматривая каждый из них. Ковалев учитывал все параметры – длину и толщину лезвия, вес, удобство обхвата рукоятки… На балконе среди отцовских инструментов он нашел шлицевую отвертку с заостренным наконечником. В свое время он сам, неизвестно зачем, заточил ее напильником. Там же валялась упаковка эластичного жгута, которую он вместе с молотком тоже прихватил с собой.
«Пригодится», – решил Ковалев, спрятав свой «боекомплект» под кроватью.
Однако вечером случился неожиданный казус – мама вдруг решила поджарить мясо, и ей понадобился именно тот самый нож, который выбрал Саша.
«О, смотри, мам! Интересно, как этот нож туда завалился?!»
Утром мама ушла на работу, и Саша, тщательно вымыв нож, снова отнес его в комнату, аккуратно положив на ковер рядом с другим вооружением.
Он критически оглядел свой арсенал.
Два столовых ножа, отвертка и молоток. Медицинский жгут и моток скотча на всякий случай.
«Я должен справиться», – подумал Саша, бережно заворачивая все это в старую рубашку. Сверток он убрал в рюкзак и посмотрел на часы.
К Ирме он должен попасть в десять вечера. У него еще полно времени.
Выйти на улицу, прогуляться? Может, зайти к Ирме?
Ковалев нерешительно взглянул в окно, в которое отчаянно барабанил дождь. Нет, в такую погоду Ирма точно не выйдет гулять. Придется подождать.
Он забрался с ногами на кровать, положив рюкзак со снаряжением рядом. Прикрыл глаза, улыбнувшись. Скоро все закончится.
Мыслями Саша перенесся далеко-далеко.
Как только они с Ирмой станут свободными, они куда-нибудь уедут. Например, на юг. Там, где всегда тепло и спокойно. Там, где ласковое море и нет сумасшедших родителей, которые хотят вырезать сердце у своей единственной дочери, пусть и приемной… И они с Ирмой всегда будут вместе. А потом у них родится ребенок, сын. Нет, лучше двое детей – сын и дочка… Оставалось только одно небольшое препятствие – приемные родители Ирмы. Но он справится с этим. Он был готов умереть за свою возлюбленную. И он убьет любого, кто встанет на его пути!..
Четырнадцатилетний подросток, перенесший тяжелейшую операцию в виде трепанации черепа после неудачного падения с тарзанки и лишившийся части мозгового вещества, начал дремать. Образы в его сознании медленно расплывались, теряя очертания. Вскоре Саша крепко спал, не выпуская рюкзак из рук.
Он видел странный сон. Будто он идет по улице и слышит голос Ирмы. Любимая зовет его по имени, и вскоре ее голос срывается на плач.
Саша бежит, растерянно озираясь по сторонам. Казалось, голос раздается отовсюду.
«Саша! Саша, помоги! Они совсем рядом!» – надрывается Ирма.
Внезапно он застывает, будто наткнувшись на невидимую стену. По асфальту, едва передвигая сломанные лапы, ползет Мася. Ее изжеванно-переломанное тело напоминает сочащуюся кровью гармошку. За умирающей кошкой тянутся липкие щупальца внутренностей.
Саша поднимает кошку на руки. Неожиданно задняя часть Маси отваливается и с влажным чавканьем падает на асфальт. Теперь в его трясущихся руках лишь половина кошки. На усах разорванной Маси крошечными рубинами блестят капельки крови.