Одарённый гомункулами
Шрифт:
Дверь открылась неожиданно, и юноша прищурил глаза от света, пытаясь рассмотреть появившихся гостей. Неужели Юма решила вернуться и продолжить свою тираду после трёх дней молчания? Впрочем, Иссей понял, что его надежды не оправдались: в проёме стояли два минотавра, а между ними длинноволосый гомункул с повязкой на правом глазу, одетый в непонятно что.
— Дерьмо, ты уже проснулось? — насмешливо прыснул Энви.
— Надо же, какие мы заботливые, однако, — наигранно удивился Иссей, отвечая с сарказмом. Прошло то время, когда парень при виде гомункулов впадал в дрожь.
— Ха! Что, типа тут самый крутой, да? Сейчас я тебе покажу, кто тут крутой.
Энви быстрым шагом двинулся в сторону Иссея и попытался ударить его по лицу, однако шатен среагировал на атаку моментально. Хёдо ушёл от удара вниз, после чего захватился за цепи, чтобы не упасть, и с рывка двумя ногами врезал по щам Зависти. Энви не ожидал обратной атаки от Иссея и кубарем откатился назад, ударившись затылком о мраморный пол.
В ту же секунду на Иссея набросились озверевшие минотавры и нанесли ему несколько сильных ударов, отчего у того заболели рёбра: полу-быки не тронули его лицо, однако их здоровые кулаки хорошенько прошлись по его туловищу. Хёдо захрипел от боли.
— Ты, сука, у меня плакать будешь! — прошипел Энви, преобразовывая руку в бур. — Я научу тебя уважению!
— Ну давай… КХА! Иди… КХА!.. сюда… КХА-АРГХ… ох… — кое-как вымолвил Иссей, хотя попытаться что-то сказать, когда тебя бьют, не щадя силы — нелёгкое дело.
Но как бы ни было больно, Хёдо не умолял никого и не просил останавливаться. Даже хрипя от боли, парень решительно смотрел на бешеного, приближающегося к нему, Энви. В глазах не было ни капли трусости, только злоба к этому ничтожному созданию — к гомункулу. Даже теряя голову от адских болей во внутрях, Иссей собрал остатки сил и оскалился, сверкнув ухмылкой.
— Энви, успокойся! — остановил его холодный твёрдый голос.
— Хэйтрид, ты, кажется, не вовремя, — раздражённо промолвил Зависть, но остановился и обернулся в сторону появившейся на пороге девушки.
— Он нужен нам живым, понял? Живым! Потом можешь делать с ним всё что захочешь.
Рейналь уже не улыбалась, как в прошлый раз — теперь девушка была довольно мрачноватой и холодной, видимо кто-то уже успел испортить ей настроение. Иссей безвольно повис на цепях, откашливаясь и извиваясь словно змея, пытаясь хоть как-то смягчить боль в теле. С одной стороны, парень ненавидел Падшую, но с другой был чертовски ей благодарен за то, что она появилась вовремя.
Энви пробубнил что-то, но потом повернулся к Иссею и гадко ухмыльнулся. Зависть размахнулся и врезал юноше в челюсть кулаком, отчего голова того мотнулась в сторону. Гомункул разбил ему губу.
— Повезло тебе, сука! Твоя юбка тебя снова защищает, хотя я бы…
— Энви, я повторять не буду! — голос Рейналь стал ещё холоднее.
— Да-да, понял я тебя, ха! Забирай своего ушлёпка и веди сама к Отцу. Ха! Ну надо же, воссоединились дерьмища в старом склепе. Может, ты его ещё и приголубишь тут, а?
Падшая ни слова не сказала, однако было видно, как заиграли у неё желваки и с какой ненавистью она
В комнате повисло напряжённое молчание, но всё же Энви и минотавры покинули её, так как играть в глядели с Ненавистью было очень трудно. Напоследок гомункул гнило захохотал в спину девушке, но та была подобно статуе: не шевелилась и не делала ничего. Вскоре гогот Энви стих.
— Спасибо говорить не буду, — сухо выдохнул Иссей.
Брюнетка пришла в движение после тридцати секунд «окаменения» и, выдохнув, снова повеселела.
— Утречко, демонишка, — хмыкнула Рейналь. Хёдо ещё больше нахмурился: сначала Энви пришёл и начал его оскорблять, так теперь и эта. Кто следующий? Ласт?
— Какие мы вежливые! Боже, как же мне тошно! Аж блевануть хочу после всего услышанного!
— Как мило!
Юма подошла близко к Иссею с интересом взглянула на его лицо, наполненное болью. Видя, насколько сильно страдает Хёдо, Рейналь не удержалась от довольной улыбки; её глаза в какой-то момент мечтательно заблестели — да-а, именно это Падшая и хотела увидеть. Она хотела увидеть, как страдает Иссей. Это только начало, но Ненависть была довольна этим.
А вот Иссей довольным себя не чувствовал. Тело адски болело, особенно в тех местах, где были рёбра. После таких ударов от таких туш наверняка появились переломы. Трудно было дышать, да и стоял на ногах парень слабо. Хёдо тихо поскуливал, и это доставляло Юме невероятное удовольствие.
— Наслаждайся, пока можешь! — злобно огрызнулся Иссей. — Давай, можешь бить, я тебе «спасибо» всё равно не скажу.
— Заманчивое предложение, — хмыкнула Юма. — Впрочем, появилась я не для того, чтобы провести процедуру по воспитанию. ШРАМ, ИДИ СЮДА!
Хёдо как будто потерялся в прострации, не поняв, что сейчас произошло. Нет, Рейналь не ударила его, ему сейчас никто ничего не сделал.
Когда в проёме появился широкоплечий ишварец, Иссей едва не уронил челюсть на землю, шокированными глазами глядя на мужчину. Почти месяц. Месяц! В голове сразу же вспыхнули неприятные ему воспоминания, когда этот самый ишварец бросил его на верную смерть, а сам сбежал. Предательство! Обида! Боль! Иссей чувствовал именно это, и оттого ему становилось ещё больнее. Почему? Наверняка по его лицу было видно, насколько он шокирован и одновременно зол.
— Т-ты?! — зубы Иссея, казалось, треснут от такого сильного сжатия. Глаза стали ярко-красными. — Как ты… Почему?
— За свой народ, — объяснила Рейналь, скрестив руки на груди. Шрам опустил голову: смотреть в глаза бывшему демону он не мог. — Ишварит тебе у нас что-то вроде подчинённого. Делает всё, что ему говорят, хи-хи.
— Шрам! — бывший демон продолжал звать ишварца, но тот упорно молчал. — Зачем? Они же тебя обманывают! Они ни о чьей жизни не беспокоятся! Это бессердечные отморозки, которым несвойственна жалость.