Одиннадцатая могила в лунном свете
Шрифт:
Насколько мне было известно, Фостеры запаниковали, когда их родственники стали что-то подозревать. Лучшей догадки у нас все равно не было. Зачем еще похищать ребенка, а спустя буквально несколько недель от него избавляться? В общем, вместо того чтобы вернуть Рейеса родным родителям, Фостеры продали его Эрлу Уокеру. Или просто отдали. Так или иначе, Рейес оказался в лапах монстрах. Причем не сверхъестественного, а в самом человеческом смысле. От Уокера злом и мерзостью несло за километры.
Мы с Куки так и не выяснили, усыновили Шона Фостера по всем правилам
— Вы мисс Дэвидсон? — спросил наконец он низким приятным голосом.
Впервые описывая мне Шона Фостера, Куки упоминала о том, как он не похож на Рейеса. Но это касалось только цветов. Во всем, что у Рейеса было темным, Шон был светлым. Причем буквально и паранормально. Аура у него была поразительная. Ярче, чем у других. Чище. Светлые волосы были коротко пострижены. Кожа выглядела очень бледной. Но его черты казались до странности знакомыми. Шон был поразительно, по-ангельски красив. Прямо как Рейазиэль. Чем и объяснялся тот факт, что все мои подозрения на порядок возросли.
— Да. — Я шагнула вперед и пожала протянутую руку. — Простите, вы мне кое-кого напомнили.
— Неудивительно, — усмехнулся Шон. — Вы уже давненько изучаете мою подноготную.
***
Пауза повисла самая что ни на есть неловкая, а все потому, что я приходила в себя после услышанного. Шон знал, что я под него копаю. И под его предков. А о Рейесе ему что-нибудь известно? Шон младше Рейеса. Приблизительно моего возраста. Если верить тому, что нам удалось узнать, он снова живет с родителями, потому что учится в аспирантуре Университета Нью-Мексико. Что-то там с проектированием, и все такое. И он до сих пор смотрел на меня, давая мне время обдумать его слова.
— А-а, ну да. Вообще-то, — я бросила на Куки взгляд, в котором просто обязано было читаться «Помоги!», но подруга была слишком занята стараниями вернуть на место челюсть, — речь не совсем о вашей подноготной, а скорее… о подноготной ваших родителей.
Поздновато до меня дошло, что копаться в прошлом его родителей, наверное, гораздо хуже, чем копаться в прошлом самого Шона.
— Вот и хорошо, — сказал он, отпустил мою руку и кивнул Куки. — Тогда вам есть с чего начать мое дело. Если, конечно, вы согласитесь им заняться.
— У вас есть дело? — уточнила я и махнула рукой в сторону своего кабинета, находившегося в другом конце вотчины Куки, то бишь нашей приемной.
— Есть. Я хочу, чтобы вы нашли моих настоящих родителей.
Я чуть не споткнулась и, закрывая дверь, напоследок бросила на Куки взгляд из оперы «Вот блин!!!».
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила я и двинула прямиком к Бунну. — Кофе хотите?
— Нет, спасибо. — Шон все еще стоял и разглядывал мой кабинет. — Симпатично у вас.
— Благодарю. Мой муж недавно сделал тут ремонт.
— Ясно. — В конце концов он сел и положил на стол папку, которую принес с собой. — Бар внизу принадлежит ему, насколько мне известно.
И это все? Оставалось лишь надеяться,
— Все верно.
За всю мою жизнь бывали у меня странные встречи с живыми и мертвыми, ангелами и демонами, полтергейстами и душевнобольными, но эту встречу в рейтинге странных можно было смело ставить на первое место.
Я села напротив Шона и глотнула жидкой храбрости.
— Как вы узнали, что мы ведем расследование, где фигурирует ваша семья?
— Поначалу я ничего не знал. А потом увидел, как вы проезжаете мимо дома моих родителей, и вспомнил, что видел вашу машину припаркованной чуть дальше по улице год назад.
— У вас отличная память.
— Ваша машина стояла там довольно долго.
Ох уж эти мои пробные заезды!
— И что в этом необычного?
— Вы припарковались, но из машины так и не вышли. Живете вы в другом районе, а на той улице простояли немало.
— Ну конечно. — Вот ведь проницательный!
— Когда вы проехали мимо дома родителей, я записал ваши номера и попросил друга пробить их по базе.
— А разве это законно?
— На сто процентов нет.
— Что ж, находчиво, — заметила я.
Шон скромно пожал плечами.
— Что говорили вам родители?
— Что моя мать рожала меня тридцать шесть часов. Что в итоге ей сделали кесарево сечение. Что она кормила меня грудью до двух лет.
— Понятненько.
Когда мы начали копаться в этом деле, мы были почти уверены, что Шона Фостера тоже похитили, после чего Фостеры провернули усыновление через сомнительное агентство, просуществовавшее несколько месяцев и пристроившее в семьи всего лишь трех детей. Одним из них, по нашей версии, и был Шон.
— Но вы им не верите? — спросила я. Иначе зачем бы он пришел, если бы верил?
— Не верю. По нескольким причинам. И, по-моему, вы им тоже не верите.
Все еще размышляя, знает ли он что-нибудь о Рейесе, я кивнула на папку:
— Можно?
— Конечно.
Шон откинулся на спинку стула, а я принялась листать бумаги. В основном там были фотографии, заметки о несоответствиях в истории родителей и записи разговоров с родственниками, которые вообще не помнили, чтобы миссис Фостер когда-либо упоминала о беременности. В конце имелась бумажечка, ставившая во всех этих поисках жирную точку. Анализ ДНК. Фостеры не были родителями Шона и даже близко не состояли с ним в каком-либо родстве.
— Родители в курсе, что вы сделали анализ ДНК?
— Нет.
— То есть вы считаете, что вас усыновили?
— А вы так считаете? — парировал Шон.
— В смысле?
Он задумчиво потер подбородок, а голубые глаза все это время пристально меня изучали.
— Вы копаетесь в этом уже давно. Я хочу знать почему. И что вы обо всем этом думаете.
— Мистер Фостер…
— Прошу вас, зовите меня Шон.
— Шон, все, что у меня есть, — это только догадки без малейшего намека на свидетельства, которые могут их подтвердить. Без доказательств я не могу озвучивать вслух свои мысли. Это было бы крайне безответственно.