Одинокая звезда
Шрифт:
– Почему?
– Ну там… в общем, как он лужу сделал. На полу.
– Прочти, прочти! – закричали ребята, – Ну и что здесь такого? Прочти, не стесняйся!
– Ну, хорошо, – согласилась Маринка, – слушайте:
– Замечательно! – заключила Татьяна Васильевна под хохот детворы. – Ты как настоящая поэтесса сочиняешь. Я твои стихи на радио отправлю – у меня там знакомая. Пусть прочтут на детской передаче. А песенку предлагаю всем разучить и спеть на фестивале «Здравствуй, осень» через две недели во Дворце строителей. Может, выйдем в число победителей. Все-таки своя песня – сами придумали и слова, и музыку. Завтра же начнем репетировать. Валентина Ильинична подберет на пианино мелодию, и приступим. Все согласны?
– Согласны! Ура! – закричали ребята.
– А теперь новость. С завтрашнего дня в старшей группе будут проводиться уроки – по два часа в день. Будем готовиться к школе: учиться читать, писать и считать.
– А мы что будем делать? – спросил Гена. – Мы с Леной давно умеем и писать, и читать, и считать. А Лена даже знает математику за третий класс. И Марину Башкатову мы уже научили.
– А вы будете помогать деткам, у которых с учебой не будет получаться. А иногда, может, и учительницу замените. Она ведь не только у нас будет работать. Я помню, как Леночка в прошлом году учила ребят читать, у нее очень хорошо получалось.
– Еще бы, – подтвердил мальчик, – у нее ведь и мама преподавательница, и тетя. Знаете, у нее мама профессор. Она ужасно умная! Книжки пишет. И статьи в журналы.
– Конечно, знаю. Только не надо говорить «ужасно умная», можно сказать «очень умная». И дочка у нее тоже большая умница.
– И красавица! – добавил Гена.
– И очень красивая, – согласилась Татьяна Васильевна, – но ты заметь: у нас все девочки красивые. Некрасивых нет. Какая Ирочка хорошенькая – просто глаз не оторвать. А какие у Шурочки косы! А у Настеньки Селезневой какие ямочки на щечках, когда улыбается, так и хочется их чмокнуть! Нет, у нас все девочки – прелесть!
Все равно Лена красивее всех, упрямо подумал Гена. Но возражать не стал. Пусть лучше он один это понимает, чем все. Меньше приставать к ней будут.
Но, к его великому сожалению, красивые девочки и, особенно, Леночка, нравились не только ему. И в группе, и во дворе возле нее постоянно крутились мальчишки разных возрастов. Даже в провожатые набивались. И чтобы отстоять свое единоличное право на ее общество, Гене частенько приходилось пускать в ход кулаки. Вот где пригодилось ему знание приемов, полученных на секции и у Отара. Не раз и не два пацаны с ревом бегали жаловаться воспитательнице и бабушке на Генино рукоприкладство. Но он упорно твердил, что защищал Леночку от их приставаний.
Отголоски этих битв доходили и до Ольги. Она понимала, что следует приструнить драчуна, но ей очень не хотелось это делать самой. Ольга считала, что напрямую вмешиваться в детские отношения взрослым не следует. Надо,
Ольга была убеждена, что влиять на поведение ребенка можно только воспитанием. Не угрозами и запретами, не криком и подзатыльниками, а воспитанием. Воспитанием прежде всего чувств – ведь именно они управляют поступками человека в любом возрасте. Поэтому она пересилила желание призвать маленького ревнивца к порядку, решив поручить это самой виновнице его выходок. Но, понаблюдав за дочкой, Ольга с огорчением поняла: Лене, может быть втайне от нее самой, нравится, что из-за нее разыгрываются такие нешуточные страсти.
Это открытие огорчило Ольгу значительно сильнее Гениных выходок. Оно означало, что девочка уже почувствовала силу своей красоты, поняла, каким грозным оружием владеет. А ведь она, Ольга, так старалась внушить дочке, что главное – не красивая внешность, а красота души. Выходит, плохо внушала.
– Но я же не виновата, что им всем нравлюсь! – недовольно возразила Лена в ответ на Ольгины упреки. – Что же мне, прогонять от себя всех мальчиков, что ли? Я ведь не Гена. Он вчера ударил Славика, когда тот назвал меня самой красивой девочкой в садике и сказал, что хочет со мной дружить. Я за это с Геной даже поссорилась. Но я действительно красивее всех – я же вижу.
– Нашла чем хвастаться! – Впервые в жизни Ольге захотелось шлепнуть дочку по мягкому месту. – Это что, твоя заслуга? Это заслуга твоего папы, а он тебя за такие слова не похвалил бы. Наоборот, очень огорчился бы, услышав их. Твой папа пользовался своей красотой во благо – он одной улыбкой мог погасить любую ссору. Люди тянулись к нему, потому что знали: он всегда заступится за слабого, за несправедливо обиженного. А ты что делаешь? Почему не останавливаешь Гену? За что он ударил Стасика Савина? Его мама вчера жаловалась воспитательнице.
– Стасик хотел сесть рядом со мной, а Гена уже сидел там. Мы на скамеечке сидели. Тогда Стасик сел сверху на нас и стал отпихивать Гену от меня. Гена ему как дал – он аж покатился. И сразу реветь.
– А почему он с другой стороны не сел?
– Так ведь там уже сидел Саша Оленин.
– Что, Саша уже не дружит с Ирочкой? Снова за тобой хвостиком ходит?
– Нет, он теперь и с Ирочкой, и со мной. Когда Ирочки нет, он мне говорит, что я лучше. А когда она рядом, он ей улыбается. Ирочка с другой стороны от него сидела.
– Лена! – Ольга постаралась придать своему голосу как можно больше убедительности. – Ты не должна позволять Гене пускать в ход кулаки. Это очень серьезно! Как ты будешь себя чувствовать, если он кого-нибудь покалечит? Из-за тебя. Ты только представь себе это!
– Мама, они все время дерутся. И не только из-за меня. Прямо петухи! Только воспитательница за дверь, как сейчас же драка.
– Но вы, девочки, должны их мирить. Это же ваша прямая обязанность!
– А как? Разнимать их, что ли?