Одинокие Души
Шрифт:
– И никогда не закончу. Ты заслуживаешь длительного выноса мозга.
– Ну, конечно. Как Леша сделает что-то хорошее, так всем плевать. А как он проколется, так век ему быть проклятым.
– Такова жизнь. Люди помнят лишь плохое.
– Не правда, – Астахов поворачивается и с нежностью смотрит в мои зеленые глаза. – Я помню и хорошее.
Мне становится неловко. Что-то проносится между нами, что-то странное. Мы смотрим друг на друга слишком долго, неприлично долго. Я заправляю локон угольных волос за ухо и неуклюже отворачиваюсь. Чувствую, как горят щеки, как вспотели ладони. Только вряд ли это от смущения.
– Ты всегда так делала, – прервав молчание, отрезает Леша.
– Как?
– Отворачивалась и краснела, словно девочка, загнанная в угол.
– Я не понимаю о чем ты, – эта фраза настолько надоела мне, что я произношу её с легким раздражением.
– Ты всё прекрасно понимаешь. Просто не помнишь.
– Что ты имеешь в виду? Как это понимаю, но не помню?
– А как ты думаешь? – Леша сжимает руль, и костяшки его пальцев бледнеют. Он стискивает зубы, лицо напрягается. – Как ты думаешь, о чем я? Всё настолько банально, что даже догадываться нет необходимости.
– Поверь мне – есть, – я недовольно смотрю на друга. – Если было что-то, о чем я забыла, так не тяни резину: расскажи! Хватит тайн и намеков. Родители, Карина, ты – все вы надоели со своими секретами. Говорите напрямую, что имеете в виду или вообще молчите!
– Легко тебе говорить.
– Легко? Мне легко? Астахов, лучше не зли меня.
– Конечно, тебе легко. – Леша протирает свободной рукой лоб. – Ты забыла очень многое, Лия, и это замечательно. Поверь мне: это просто прекрасно, потому что твой прошлый год был полон плохих вещей, и я рад, что ты избавилась от них.
Я замираю: вот и подтверждение слов сестры, вот и подтверждение обмана родителей.
– Что я натворила? – вопрос сам слетает с губ. – Что я сделала?
– Ты – ничего.
– Тогда о чем речь?
– О том, что тебе не повезло. Ты просто-напросто попала в плохую компанию.
Он делает ударение на последнее словосочетание, и я чувствую, как примерзаю к месту. Его лицо искажает гнев, я вжимаюсь в сидение и внезапно понимаю, что в глубине души знала ответ на все свои вопросы.
– И что же это значит? – внутри разгорается костер. Я говорю тихо, но мне хочется кричать во все горло. – Хочешь сказать, я была связана со стаей? Так ведь?
Леша поворачивается ко мне, и я смотрю в его зеленые теплые глаза. Они полны сожаления, сочувствия, беспокойства, и мне становится паршиво. Эта жалость во взгляде всех окружающих людей начинает сводить с ума!
– Ответь.
– Лия…
– Просто ответь мне!
Парень выдыхает, открывает рот, но не успевает сказать ни слова.
Перед машиной появляется огромное рыжее пятно, Астахов с криком резко выворачивает руль, и мы парим. Я ощущаю невесомость всеми клетками своего тела. Волосы вспыхивают пламенем вокруг шеи, сумка подлетает перед лицом и ударяется о крышу автомобиля. Мысли сталкиваются, сплетаются, взрываются, перед глазами всё плывет, предметы летают в салоне, словно в космосе, и я вдруг думаю о ремне безопасности. Но это мимолетная идея. Она ускользает от меня так же быстро, как опора под ногами. Я слышу свой крик, вижу впереди столб и лечу ему навстречу.
ГЛАВА 4. СЕКРЕТЫ В МОЕЙ ГОЛОВЕ.
Кто-то поднимает
– Нет! Лия! – голос кричит, орет. – Лия!
Я пытаюсь раскрыть глаза. Не могу.
– Стас! Стас вызови скорую! Стас!
Я чувствую, как холод обволакивает ноги, поднимается по пояснице, выше к животу, рукам, шее, к голове. Меня тошнит, будто я несколько секунд назад летела, парила в небе. Встав сейчас на ноги, я непременно бы упала вниз. Но мне не грозит эта проблема. Я не встану. Следовательно, и не упаду.
– Стас! – продолжает кричать голос, меня поднимают с асфальта. – Где он? Позовите Стаса!
Мы куда-то бежим. Боль отдает во всех участках тела, особенно в голове. Я буквально чувствую, как рана на виске расширяется, трещит, превращается в дыру.
– Держись, – ласково произносит голос, и я ощущаю тепло. Меня укрывают чем-то тяжелым и горячим. Запах мяты взрывается в голове. – Ты только держись, Любимая. Прошу тебя, держись. Не засыпай.
Но я не могу выполнить обещание. Мне хочется, но я не могу.
Теплота в голосе согревает, дает надежду, правда сейчас этого мало. Я удивляюсь новому тембру Астахова, чувствую резкую боль в голове и громко выдыхаю. Эхом повторяется: держись, держись, держись, я пытаюсь ухватиться за эти слова, но не могу.
Я проваливаюсь в темноту.
Удары ногой об асфальт пробуждают меня. Я вновь вижу, как толпа подростков стоит перед будкой в парке аттракционов, как она кричит, ликует, шумит, живет. Шрам выходит на пьедестал, осматривает стаю и гордо говорит о том, что ночь в нашем распоряжении. Вновь взрывается ор, я закрываю руками уши, не могу вытерпеть этот хаос и хочу отойти назад, но вместо этого невидимые нити тянут меня вперед. Сопротивляясь, я цепляюсь руками за людей, прошу помочь, кричу, пытаюсь остановиться, но не могу ничего с собой поделать. Уже через несколько секунд я оказываюсь перед предводителем и смотрю ему в карие широкие глаза. Он громко дышит, он недоволен, он хочет сказать мне что-то, но молчит. Я чувствую недоверие, гнев и обиду, правда, не могу понять, чем вызваны такие эмоции. Осознав, что Шрам говорить не собирается, я вновь пытаюсь убежать, и на этот раз мне удается сорваться с места. Я расталкиваю толпу, бегу сквозь маленькие проходы, тяжело дышу, спотыкаюсь и внезапно выбираюсь на свободу. Я не останавливаюсь, не сбавляю скорость, надеюсь, что нахожусь уже совсем далеко от стаи, но, когда поворачиваю голову назад, понимаю, что вновь стою перед Шрамом. Паника. Я опять убегаю, опять оказываюсь перед предводителем. И опять. В конце концов, я уже не тороплюсь сбежать. Дикое недоумение рвет меня на части. Гнев бурлив в венах, не дает страху взять контроль. Я спускаю яростный рык и делаю шаг к Шраму, нас разделяют сантиметры.
– Что тебе от меня нужно? – внезапно чувствую, как парень хватает меня за руку. Он крепко сжимает её, кладет к себе на плечо и тихо выдыхает.
– Мне нужна правда.
Я резко открываю глаза, хочу встать, но не могу даже пошевелиться.
Знакомый запах заползает в ноздри, переворачивает внутренности, впитывается в кожу, и я еле сдерживаюсь от крика. От безумства. От паники.
– Нет, – протягиваю я и осматриваю пространство вокруг себя. – Нет.
– Лия?
– Нет. Только не сейчас. Только не здесь.