Однажды в Лопушках
Шрифт:
— Плакуша была. Знаешь, что это?
— П-проходили, — я повела плечами. Как-то одно дело в учебнике читать о морочницах и плакушах, и совсем другое на собственной шкуре ощутить, что такое «низкочастотные звуки, оказывающие влияние на психику». То ли психика у меня слабовата для подобного, то ли… — Факультативно.
— Странно, конечно, — некромант сел на полу и ноги скрестил по-турецки, вытащил из кармана карамельку и почему-то смутился. Но спросил: — Будешь? «Взлетная».
— Если «Взлетная»,
— А я еще мятное драже.
— И я. Васятка, тот цветное больше, а мне мятное всегда нравилось, — карамельку я взяла, но спохватилась. — А ты?
— Еще есть. Ношу с собой запас. Просто… говорили, что от воздействия падает сахар в крови. Можно, конечно, перетерпеть, он сам восстановится, но мне больше карамельки по вкусу.
И сунул свою за щеку.
И я последовала примеру. Карамелька была кисловатой и успокаивающей, потому что в мире, где есть карамельки «Взлетные», которые в нашей лавке продавали на вес и можно было даже по штукам попросить, не может произойти ничего дурного.
Глобальные заговоры и бедствия, они с карамельками плохо уживаются.
— Обычно плакуши на кладбищах заводятся, — некромант повертел обертку, явно не зная, куда её девать. Я вот свою в карман упрятала, а ему так поступить, похоже, воспитание не позволяло. Вот и сложил пополам, а потом еще раз.
И еще.
— Особенно, если кладбище старое и заброшенное.
— А если учесть, что здесь тоже хоронили… ну тех, которые приехали за ней?
— Нежить не считается.
— А может, и людей…
— Может, — согласился некромант и задумался, правда, ненадолго. Мотнул головой и сказал: — Все равно не сходится. Ладно, аномалия, она, если подумать, сама по себе и жить не мешает, но плакушу заметили бы. Его сложно не заметить. Или он сам бы, поняв, что добычи нет, пошел бы людей искать.
В этом имелась толика здравого смысла.
— Да и просто чувство такое, что недавно его сотворили.
— А их можно сотворить?
— Можно, хотя и непросто. Нежить, она ведь не сама по себе взялась. То есть какая-то появилась, конечно, в результате воздействия некротической энергии на живые организмы, но таких существ немного, да и в полной мере нежитью их называть неправильно. Но это так… проблемы систематики.
Я кивнула.
В ботанической систематике тоже много спорных моментов, хотя, наверное, с растениями все-таки проще, чем с нежитью.
— Так вот, многие создания — это наследие прошлого, сумрачных веков, когда маги имели больше свободы, чем сейчас, а по сути вовсе творили, что хотели… — он потер щеку и пожаловался. — Комары тут совсем озверевшие!
И я с ним согласилась.
Так и есть, ни стыда, ни совести.
— Мне это все не нравится, — мрачно произнес некромант.
— Комары?
— И
Слышать это было приятно.
Даже пятки зачесались. Наверняка, от прилива гордости к организму.
— Стало быть смысла в том, чтобы поднимать плакушу, нет никакого. С другой стороны, пробуждение древнего артефакта — дело сложное. И кровавое. Жертвоприношение всегда сопряжено с потерями силы, следовательно…
Он задумался.
— Плакуша могла завестись там?
— Да.
— Но почему она здесь тогда?
Что-то сомнительным мне представлялось, что в лагере кого-то жертвоприносили. Во всяком случае, некромант должен был бы заметить.
— Пришла по следу? — предположил он, уставившись на меня светлыми глазами.
— Моему?
— Возможно, хотя… думаю, что того, кто во всем этом участвовал. Плакуша хищник, конечно, но туповатый. А еще способный питаться крупицами энергии. Кто бы ни… он бы оставил след. Точно оставил бы.
— То есть… — я, наверное, дурой не была, если додумалась до такого. — Кто бы…
— Я решил, что экспедицию организовали ради Верещагиной, чтобы меня познакомить, свести с ней. Женить.
Он тряхнул головой.
А места в палатке маловато. Определенно недостаточно для метаний. И размахивать руками тоже не след.
— А если… если все не так? Если… им нужно было не её отправить, а… другого человека. И просто экспедицию.
Он застыл, перекатываясь с пятки на носок и с носка на пятку.
— Что-то, что бы объяснило… выброс… как тогда, много лет назад… раскопали курган и получили темную бурю. Подняли старое… никто ведь не знал, что было в том кургане. Никто не стал выяснять. У кого выяснишь, если никого не осталось?
Вот что-то чем дальше, тем меньше во мне жизненного оптимизма остается.
— И, если ситуация повторится… в меньшем масштабе. Погибнет, скажем, не город, но…
— Деревня?
— Даже не погибнет. Эвакуировать проще, но территория будет заражена.
И тут зазвонил телефон.
Глава 45 В которой кое-что проясняется, но отнюдь не к радости
С нами такого случиться не может — это фраза номер один в списке знаменитых последних слов.
Не складывалось!
Все не складывалось, если только… как же не хватало дядюшки, знать бы еще, куда он запропастился, когда так нужен. Николаев вскочил.