Одного поля ягоды
Шрифт:
— Видимо, только они делают то, что им скажут, — сказала Гермиона, скрестив руки. — Господи, Том, у тебя нет своей комнаты? Миссис Риддл потратила столько сил, чтобы её обставить для тебя!
В комнате Тома была не только примыкающая кровать и бoльшая кровать, но и все книги, которые он собрал за последние десять лет, присланные из приюта Вула. В его комнате также был большой шифоньер, полный одежды, купленной ему миссис Риддл. На полках были вазы со свежими срезанными цветами из сада миссис Риддл, а на стенах были обои с рисунком, который Том выбрал сам. Его комната выглядела как настоящая
— Есть, — ответил Том, — но моя кровать не такая удобная, как твоя, — он постучал по подушке. — Здесь я могу уснуть за несколько минут.
— Как бы тебе ни было удобно, — сказала Гермиона, — это точно не относится к горничным, которые каждое утро спотыкаются о ковёр.
— Я перестану использовать Спотыкающиеся сглазы, если ты наложишь чары для отпугивания маглов на двери, — сказал Том. — Если кто-то и может сформулировать чары с условиями, которые будут работать только от заката до рассвета, это ты.
— Нет причин, почему ты не смог бы этого.
— Нет, — сказал Том, откидывая покрывало и проскальзывая в кровать, — но не я злюсь оттого, что горничным приходится подбирать фарфор из ковра на четвереньках.
— Тебе было бы полезно время от времени демонстрировать к ним некоторое чувство симпатии, — сказала Гермиона с глубоким вздохом. Она залезла в кровать, стараясь изо всех сил не встретиться с Томом взглядом, который не выказывал никаких признаков того, что собирается освободить её комнату.
Слуги, хоть им и платили за работу, всё ещё были людьми и заслуживали человеческого отношения. Если в чём и нельзя было упрекнуть миссис Риддл, так это в том, что она верила в noblesse oblige. Конечно, миссис Риддл подходила к делу с привилегированной позиции, и даже если её намерения были сомнительными, её действия — раздача милостыни бедным и покровительство искусствам — всё равно были достойными.
— Ну, если ты настаиваешь, — сказал Том, соскользнув на её сторону кровати и странно обняв её сзади. Его руки сжали её так крепко, что заскрипели её рёбра, а через несколько секунд его хватка ослабла, и одна рука поднялась, чтобы погладить её волосы.
— Как насчёт такого чувства симпатии? — пробормотал он.
— Достойная попытка, — сказала Гермиона, закрывая глаза.
В день, когда они назначили встречу с Ноттом, шёл дождь.
За столом Том наблюдал за мрачным небом с таким же мрачным выражением лица, пока его бабушка и дедушка в забвении предавались завтраку. Мистер Риддл ел свой обычный сэндвич из бекона и коричневого соуса, просматривая раздел финансов в «Йоркшир пост», периодически отпуская комментарии миссис Риддл о новых парламентских налогах или перестройке Халла{?}[Кингстон-апон-Халл], портового города в Восточном Йоркшире, в котором прошло несколько бомбардировок немцами за последние годы, отчего погибли сотни, а десятки тысяч были вынужденно перемещены во временные убежища по всей стране.
— Мэри, парламент поднимает налог на покупку{?}[С 1973 г. он трансформировался в налог на добавочную
— Уверена, что ты можешь немного найти, если спросишь правильных людей, — заверила его миссис Риддл. — Я надеюсь, налог не будет распространяться на аукционные дома. Я попросила мистера Стендмана следить за достойными ювелирными украшениями по хорошим ценам. Из них получатся прекрасные подарки — и ты знаешь, как я не выношу пустого приданого.
Том извинился, как только смог быстро, и Гермиона последовала за ним, застёгивая пальто и убедившись, что её палочка была под рукой во внешнем кармане. Вместе они отправились по подъездной дороге, огибая лужи мутной коричневой воды, пока не добрались до ворот у подножия холма. Они пригнулись за каменными сваями, поросшими мхом, за пределами видимости дома, а затем достали свои палочки.
Дезиллюминационному заклинанию было сложно научиться, пока не удастся в должной мере овладеть визуализацией. Оно не сработает, если устремить своё намерение в достижение полной невидимости, скорее требовалось направить свою волю в незаметность — раствориться в тенях, если они были, изменить свет, чтобы создать их, где их не было. Половиной было перенаправление внимания наблюдателей, побуждая их продолжать свои занятия, а не останавливаться для замечаний о необычном подёргивании воздуха или затемнении хорошо освещённой комнаты. Другой частью было перераспределение света: приглушение цветов, размытие краёв, чтобы форма и силуэт слились с обстановкой.
Гермиона часто в нём практиковалась за прошлый год, но она никак не могла привыкнуть к чувству успешного наложения, что чувствовалось, будто холодный тюбик крема от гнид выжимали на голову — воспоминание из детства, которое она вспоминала без особой нежности. (В её школе была эпидемия вшей, когда она училась в третьем классе, и Гермионе, у которой были очень густые волосы, пришлось хуже, чем её одноклассникам. Лечение включало в себя использование вонючего лосьона для скальпа и прочёсывание каждой пряди волос частым гребнем, чтобы удалить яйца вшей, что испытывало мамино терпение не меньше, чем терпение Гермионы).
Она всё ещё думала об этом, когда они достигли кладбища Литтл-Хэнглтона внизу холма, в стороне от дороги, которая вела в деревню.
Это бы не было таким безотрадным, отвратительным местом в любой другой день, насколько это возможно для кладбища. В Литтл-Хэнглтоне оно было аккуратным и ухоженным, а, судя по свежим срезанным цветам на некоторых могилах, его недавно посещали. Могильные плиты были установлены квадратными скоплениями, разделённые теневыми деревьями, с которых капал дождь на каменные скамейки, а в центре кладбища была мощёная камнем тропинка, разделяющая простые гранитные указатели с одной стороны и сложные резные статуи и своды мавзолеев с другой.