Офицер империи
Шрифт:
— Анзор Амиранович. — Владимир поклонился, и чуть повернулся к спутнице. — Вот, Алиса Георгиевна, хозяин заведения, где делают лучший кофе в Москве. — Он снова повернулся к Гуладзе. — А вам, почтеннейший Анзор Амиранович, хочу представить Алису Георгиевну Красавину. Архимагистра и профессора Московской Академии Энергетики, и с некоторых пор, моего наставника.
— Анзор Амиранович. — Мягким грудным голосом произнесла дама, протягивая руку, которую хозяин бережно приподнял за пальчики и коснулся губами кожи упоительно пахнущей цветущим лугом.
— Для вас, несравненная пэри[4], только Анзор. — Гуладзе, выпрямился преданно глядя в глаза женщине, — Я приготовлю кофе не только лучший в Москве, но и во всем мире! Садитесь. — Он показал на столик,
— Чем вы так покорили этого милого человека? — Алиса, сбросила пальто на руки Владимиру, и дождавшись пока тот повесит одежду и отодвинет ей стул, села, красиво изогнув шею.
— Я? Мне казалось, что это вы, уважаемая Алиса Георгиевна, поразили товарища Гуладзе в самое сердце. — Владимир сел, и раскрыв меню, подал его даме. — Советую обратить внимание на хинкали, и долму, а если не желаете плотно наедаться, то щербет к кофе.
— И всё же. — Женщина, уже давно научившаяся получать ответы на свои вопросы, улыбнулась улыбкой, от которой молодые люди обычно замирали в ступоре. — Он посмотрел на ваши ордена словно видел их впервые. Но как так могло случиться если вы завсегдатай этого заведения? Вы не носите награды?
— Ну как можно. — Владимир негромко рассмеялся. — Это прямо запрещено статутом наград, и за это можно лишиться очень многого, включая и сами ордена. Нет, просто я накидываю на орденскую планку маскирующий узор. Люди видят, что что-то на груди висит, но мало ли что там. Молодёжь ведь любит вешать на грудь всякие цацки.
— А зачем? — Удивилась женщина. — Это же почёт, слава, в конце концов, немалая часть благосклонности женщин…
— А зачем? — Повторил вопрос Владимир. — Зачем мне почёт, слава, и дополнительное внимание женщин? Я и с тем что просачивается, разобраться не могу, а вы предлагаете мне докинуть сверху? — Он негромко рассмеялся. — Да я спокойно не могу пройти по Академии, чтобы кто-то не подошёл с рассказом какой я крутой.
— А ты крутой?
— Серединка на половинку. — Владимир усмехнулся. — Неплохо подготовлен, но есть парни и девушки куда круче меня. Вот, например, вы. Но студенты предпочитают видеть внешние признаки, не вглядываясь в темноту. А из темноты глядят вот такие вот тихие красавицы, расплавившие накануне рунный отражательный щит на полигоне, превратив его в лужу жидкого металла. Это между прочим уровень гранда. Причём уверенного гранда, а не какого-нибудь проходимца. А что же милая дама с серыми глазами? О, ей достаточно звания архимагистра, и профессорской зарплаты. И сразу возникает вопрос, зачем? А затем, что дама на пиджаке носит такой же скрывающий узор, как и у меня, только сплетённый с куда большим искусством, и силой. А что там, под узором? А под узором, «Военная слава» трёх степеней, «Золотая звезда» с «Венцом Воли», «Штурм» второй степени с мечами и другие награды. А если сделать матрицу поиска по узору, то вдруг выясняется, что подобную заглушку на груди носит большая часть преподавателей Академии. Что меня совсем не удивляет, так как все они имеют действующее звание, выслугу, и находятся в действующем резерве.
— Как и ты. — Добавила Алиса
— Как и я. — Согласился Соколов. — А поскольку профессорско-преподавательский состав для нас пример во всём, то я счёл возможным и полезным воспользоваться мудростью старших товарищей.
— Демагог. — Женщина усмехнулась. — Это мы, живущие по сто лет и больше устали от внимания и вообще любого шума. А ты-то, когда успел устать от женщин и всеобщего внимания?
— А причём тут возраст? — Удивился Владимир. — Это может случиться в любые года. Я уже в шесть лет убегал чтобы спрятаться в тихом месте. А женщины, они же не просто внимание проявляют. Они требуют ответного внимания, и чтобы с романтикой, и вообще, пока мужчина размышляет как подойти и познакомиться, она уже придумала куда поставить кроватку, как назовёт детей, и на каком кладбище они вместе лягут в окружении внуков и правнуков.
— Знаешь. — Алиса улыбнулась. — Такое женщины думают далеко не про всех. О большинстве, мысли куда короче.
— В курсе. — Владимир усмехнулся. — «Лучше, чем ничего» или «Говорят, полезно для
— Ты неплохо знаешь женщин. — Архимагистр, покачала головой. — Не так она представляла себе эту встречу. Ректор попросил о личной услуге — взять в ученики молодого парня, и тот должен был продемонстрировать свои навыки на полигоне, но студент сначала едва не опоздал на встречу, влетев на парковку на коллекционном авто, и Алиса уже ждала появления «золотого мальчика» из высшего имперского общества, но вместо этого, из машины появился совсем юный подполковник егерских войск, увешанный наградами, как не всякий генерал. И первое что он сделал подойдя, представился, и извинился за опоздание, хотя приехал секунда в секунду, но позже дамы, а значит опоздал.
А далее начался настоящий цирк. Соколов вовсе не поражал размером резерва. Тысяч под двести, не больше[5]. Но контроль держал идеальный. А ещё эти его чёртовы заглушки на месте управляющих узлов. Просто серый шарик, в котором нельзя ничего разглядеть, но шарики работали, стабилизируя узоры, выдавая образцовую энергетическую эффективность, и очень хорошую управляемость.
Чем-то шарики походили на ведьмовские управляемые проклятия, но явно не они, потому как занимались не разрушением, а контролем. Парень шёл каким-то своим путём, и учить его академическим премудростям возможно, но малоэффективно. Но наставник всё равно нужен. Только вопрос кто? Кто возьмётся за практически сформировавшегося магистра, с впечатляющим набором уникальных узоров?
Владимир тоже размышлял, оставаясь в маске улыбчивого юноши, чуть приударяющего за своим инструктором. Тем более что дама прекрасно выглядела.
Размышлял о том, что решение чуть приоткрыть свои возможности, резко увеличившиеся после боя с ведьмами, вполне ожидаемо повлекло за собой кучу проблем. Но далее скрываться становилось уже невозможно. Соколов и так стал уезжать для практики в самые глухие уголки Подмосковья, но на все глаза повязку не наденешь. Так что слухи о парне отрабатывающим сложные узоры, всё равно расползались. А для Владимира, просто не существовало никакой сложности, в представлении энергетической конструкции. Всё возникало в голове до последнего элемента, и лишь когда наиболее сложные конструкции стали распадаться в силу несбалансированности потоков, его острое недовольство выплеснулось десятком серых пушистых шаров, мгновенно стабилизировавших всю структуру. Конечно ему стало интересно что за колобки такие, и когда один из них устроился на ладони, вдруг понял, что это души убитых им ведьм, а точнее то, что осталось после растворения того, что заменяло ведьмам душу — некий исполнительный модуль, проекция воли, полностью подчинённая своему носителю, которым с некоторых пор выступал Владимир. «Колобки» мгновенно распределили потоки наилучшим образом, стабилизировав узор, и сразу же ломая грунт, из земли пересохшего пустыря полезли трава, сорняки и пока ещё чахлые веточки деревьев и кустов.
Ну не на «Опустошительном огне» тренироваться летом в жару? Вот он и выбрал для занятий сложный, многоэлементный узор «Могучего урожая» объединявшего в себе даже поиск воды, и её протяжку к корням. Естественно кусок выжженной солнцем земли, в течение пяти минут превратился в плохо проходимый лес, поэтому для продолжения тренировки пришлось смещаться в сторону, и снова уходить, пока весь пустырь не превратился в буйство зелени. И, конечно, не стало удивительным то, что уже на третьем пустыре, его ждали люди, попросившие дальнейшие тренировки проводить где-нибудь в осмысленном месте. Например, на сельхозугодьях, или в лесу.
Действительный министерский ассистент Валентин Андреевич Сухов, объяснил, что работа сильного энергетика стоит весьма недёшево, а мест, нуждающихся в подпитке, на порядки больше. Поэтому комитет по сельскому хозяйству Московского губернаторства готов предоставить список мест для занятий, и даже может заплатить. Правда только по государственным расценкам.
От денег Владимир отказался, а вот проводника по полям и весям попросил, и ему представили пожилого агронома, знавшего в губернии каждый куст, и дерево.