Охотники на героев
Шрифт:
– Наглец Себастьян заплатил за свой поступок, не волнуйся. Никто не причинит тебе зла. Никто не посмеет.
«Никто, кроме тебя, да?»
Рантар не стал ничего говорить, молчал. Ждал – сам не зная чего.
– Только я понимаю тебя. Только я знаю, какой ты на самом деле. Думаешь, кому-то из них есть дело до тебя? Думаешь, кто-то во всем свете найдется, кроме меня, кто тебя поймет и примет? Для них ты такое же чудовище, как и я. Вот кто мы. Звери, пугающие их. А раз мы звери, какое дело нам до них? Кто они такие, чтобы беспокоить нас? У зверей своя жизнь.
Рантар нахмурился, а потом почувствовал,
– Я знаю, что тебя беспокоит. Ты не принимаешь себя, настоящего себя. Боишься выпускать наружу зверя, что живет внутри. Когда-то давно я тоже боялась, но встретила тебя – и страх исчез. Мы можем взять от этого мира все что угодно, но почему-то останавливаемся, боимся сделать последний шаг. Не бойся, Рантар, не бойся себя.
– Я не боюсь.
– Разве? – Мягкое дыхание защекотало ухо. – Ты связался с этой блондинкой и думал, что она сделает из тебя другого человека. Но ты все равно остался собой. Та сила, что рвется у тебя изнутри, ее понимаю только я. Я это знаю, и ты тоже, просто не хочешь признаться. Это единственная разница между нами. Самый близкий тебе человек – это я, вот почему ты вернулся.
Рантар снова нахмурился. Это было неправильно. Одна его часть готова была согласиться, она кивала и мурлыкала от удовольствия, но другая, та, что была тише, не давала покоя, как заноза.
«Я вернулся не из-за нее».
– Когда я смогу увидеться с сыном?
Ладонь Доротеи на его лбу замерла, и на пару мгновений возникла тишина. Потом Рантар услышал вздох рядом с ухом.
– Скоро. Я велю послать за ним, но путешествие займет время. Я не должна была разлучать вас. Просто надеялась, что за это время ты поймешь, смиришься с тем, кто ты есть. Но я ошиблась. Так бывает. Он приедет, и тогда ты сможешь принять себя окончательно.
– Спасибо.
– Просто спасибо?
– Спасибо… моя королева.
– Я самая прекрасная? Из всех женщин, что ты знал?
– Да, – с трудом проговорил Рантар.
Рука снова начала гладить его лоб. Может, ему все-таки стоило довериться королеве. Зачем ей врать сейчас, когда он добровольно вернулся? Может, она права и все эти годы он мог стать другим человеком. Все ошибаются. Доротея, Рантар, кто угодно. Но ошибки человек совершает, чтобы чему-то научиться. Кто это сказал? Мысль казалась знакомой, но ускользала, как и все вокруг. Похоже, Рантар слишком вымотался, глаза закрывались. Нежная рука продолжала гладить его. Последнее, что он услышал, пока не уснул, было: «Ты мой».
Рантар очнулся от сквозняка, беспощадный ветер проникал в комнату через окно. Он не был в подземелье, не был в тюрьме. Лежал все на тех же бархатных подушках, и даже топоры покоились рядом нетронутые. По комнате уже сновали слуги в масках, не обращая на него ни малейшего внимания. Они уже давно научились не видеть то, что их не касалось. За ширмой оказалось еще помещение, куда слуги заносили тяжелые высокие предметы с накинутой на них тканью.
Рантар поднялся, набрасывая на себя одежду. Доротеи нигде не было видно, зато на маленьком столике рядом лежал завтрак: яйца всмятку, хрустящий хлеб и кусок утиной грудки. Рантар с готовностью налетел на еду, не оставив и крошки спустя лишь несколько минут. Один из слуг безучастно поднял опустевший
Кажется, королева не злилась на него или хотела лишь заморочить ему голову. Рантар подошел к окну, глядя на кружащиеся в воздухе снежинки. Снега выпало не много, но уже достаточно для того, чтобы припорошить сад внизу. Только вчера Рантар и его союзники планировали выкрасть шкатулку, чтобы передать ее Семеру, а сейчас все это казалось историей из иной жизни.
«Мне постоянно кажется, что это была другая жизнь». Мысль заставила волноваться сильнее. Рантар поежился и отошел от окна. Могли ли Имва с Викторией сами отправиться к Семеру? Вряд ли, это не их забота. Если они не попались страже, то наверняка растеряны, не понимают, что делать.
«Хм, я и сам не знаю, что делать».
Рантар почесал голову, пытаясь собраться с мыслями. Спрашивать у Доротеи про Фило опасно. Он и так спрашивал вчера чаще, чем нужно. Королева ревнует. И в такие моменты может становиться неадекватной. Доротея – живой пламень: может мерно потрескивать, а может превращаться в бушующий пожар.
У выхода из спальни стояла пара стражников. Возможно, они даже не остановят Рантара, если он захочет уйти. Но он не хотел. Вряд ли чего-то этим добьется. Оставалось только ждать, а это у него плохо получалось. Белесое утро выдалось на редкость меланхоличным. Рантар не был заперт, его никто не трогал, не мучил, и тем не менее он был недоволен. Возможно, потому что считал, что все должно быть иначе. Он должен был заплатить за то, что сделал, а расплата все никак не приходила. Может, Доротея была права?
Он действительно увлекся Селиной, потому что поверил – та сделает его лучше. Таким, каким он должен быть. На какое-то время Рантар даже в это поверил. Но жестокий зверь внутри него не хотел спокойствия. Он ждал шанса вырваться наружу и разрушить все своим гневом. А когда Селины не стало, не прошло и нескольких суток, как Рантар оказался в объятиях Доротеи. Он вымещал свою боль, спасался от мучений, а в это время его новорожденный малыш остался не только без матери, но и без отца. Рантар давал обещание, когда получил топоры, и не сдержал. Дал обещание Селине – и где Фило теперь?
Рантар все время думал о себе прямо как Доротея. Может, и верно, что та скрыла мальчика? Что он может ему предложить? Рантар не смог его защитить, не смог вспомнить про него, а теперь, после стольких лет, захочет ли его видеть Фило, даже если Доротея его позовет?
Рантар – разрушитель. То, к чему он прикасается, исчезает. Даже он сам. Кому будет лучше, если он окажется рядом с сыном? Имва и Виктория могли погибнуть уже несколько раз, рискуя из-за него. Рантар ведь сначала даже не хотел выполнять данные другим обещания.
«Чем я лучше Доротеи? Тем, что убил меньше людей? Не проще ли поддаться ей? Мы останемся вместе и будем делать то, что умеем. Пока до конца не разрушим жизни друг друга».
Королева-мать не заставила себя ждать. На этот раз она была в роскошном платье, которое подчеркивало все достоинства фигуры. Полная грудь едва ли не выпадала из широкого декольте, а разрез на бедре демонстрировал обольстительную ногу. Стоило признать, королева была столь же красива, как и при их первой встрече.
Сегодня Доротея была задумчивее. Она посмотрела в окно, обронив: