Окорок единодушия
Шрифт:
— Я не изменю своего ответа, папа.
— Вспомни, ведь он баронет.
— Помню, и все-таки не пойду за него.
— Ведь он богач! Сколько у него земли! какой дом! какие лошади!
— Нет, нет и нет.
В эту минуту вошел Монфише с другими джентльменами.
— Очень рад, господа, видеть вас, — сказал сквайр, пожимая руки гостей. — Вы пожаловали очень кстати: у меня праздник. Я всегда рад гостям, а теперь вдвое. Хотел бы, чтоб со мною теперь были все мои друзья. Ропер, верно, объяснил вам все, так рекомендую вам моих дочерей.
Начались
— Вот он меня венчал; он вам расскажет все, как было.
— С удовольствием, сэр, — отвечал капеллан.- 1729 года, мая месяца, 1-го числа, высокородный сквайр Марк Монкбери, холост, и Грэс Лесли, дочь мистера Лесли, пастора, девица, сочетались законным браком. Бракосочетание совершал пастор Иеремия Бош (то есть ваш покорнейший слуга). В книгу записал Роджер Боус, причетник церкви Малого Донмо. Вот вам и все, как записано в книге. Пересказано с подлинным верно.
— Теперь и тебе пора, Эльюрд, объявить жене, кто ты, — сказал сыну сэр Вальтер.
— Роза, — сказал Эльюрд, цалуя руку жены, — у меня была от тебя одна только тайна. Теперь нет нужды скрывать ее. Ты дочь одного из знатнейших людей нашего графства; надобно же узнать тебе, что и муж твой равен тебе по происхождению.
— Как бы не равен! — закричал сквайр, — нет, ваш род древнее моего. Физвальтеры известны с XII века.
— Видите, что оно значит? — заметил Джоддок своему приятелю, — ведь я так и говорил, что у Френка в лице что-то особенное. Что за превращения! Остается только превратиться доктору Плоту. Я уверен, сейчас окажется, что он вовсе не доктор Плот.
— Молчи! — с затаенным бешенством сказал Монфише, — я уж догадываюсь, кто он. И если действительно…
Монфише стиснул зубы от ярости.
— И вот мой батюшка, — продолжал Эльюрд, подводя Розу к своему отцу, — вот мой батюшка, сэр Вальтер Физвальтер.
— Мой старый друг! — закричал сквайр.
— И мой смертельный враг, — прошептал Монфише, хватаясь за шпагу.
— Ч…. возьми! Так это Физвальтер! — сказал про себя Джоддок, — у них выйдет ссора, лучше удалиться от неприятностей.
И гигант потихоньку пробрался к дверям.
Между тем старик обнимал и благословлял свою невестку.
— Ты извинишь теперь меня, Роза, что я незванный был у тебя вчера: я хотел убедиться, что правду говорят о вашем семейном счастии, потому что, к сожаленью, я не верил его возможности на земле. Теперь уверился. Мой сын счастлив тобой.
— Я столько же счастлива им, — отвечала Роза, — мы блаженствовали в нашем домике, будем также любить друг друга всегда и везде.
— О, я не могла бы находить счастья в послушании мужу! Я не люблю слушаться, люблю жить, как мне хочется! — вскричала Бэбби.
— Моим законом было бы исполнение всех ваших желаний, — нежно сказал Гробхэм, падая на колени.
— Моим блаженством было бы повиновение вам, — воскликнул Чипчез, следуя его примеру.
— Я старался бы во всем угождать вам, — произнес Клотворти, также
— Я замучила бы вас, джентльмены, — весело сказала Бэбби, — правда ли, папа? Я охотница мучить и ссориться.
— Ты не получишь окорока, если выйдешь замуж, — сказал сквайр, улыбаясь.
— Не получу; да это и невозможно; никто его не получает. А пока не найдутся счастливые супруги, которые получат окорок, я не хочу верить супружескому счастью и не пойду замуж. Вот мой последний ответ, джентльмены; можете встать с колен.
Злополучные искатели пошли от суровой красавицы, деля друг с другом свои горести.
Между тем сэр Джильберт де-Монфише, не принимая участия в этом фарсе, угрюмо стоял в отдалении; весь побледнев, подошел он к сэру Вальтеру и, мрачно смотря ему прямо в лицо, сказал:
— Так вот он, сэр Вальтер Физвальтер! Наконец-то мы встретились. Я громко называю его убийцею.
— Откажитесь от этого слова, сэр Джильберт! Откажитесь от этого слова, или вы будете отвечать за него мне! — вскричал Эльюрд.
— Я очень рад, что вы готовы отвечать передо мною за поступок вашего отца, — отвечал Монфише. — Я не мог бы вызвать на смертный бой старика. Вы можете драться. Повторяю свои слова. Я называю его…
Эльюрд бросился на Монфише, но отец удержал его.
— Не касайся его, сын мой, оставь его, пусть он имеет дело со мною.
И, схватив железною рукою руку баронета, старик отвел его в сторону и сказал: «Да, вы должны мстить мне за смерть отца, сэр Джильберт. Если моя кровь нужна вам, я открываю свою грудь вашей шпаге. Но ни моя рука, ни рука моего сына не поднимется против вас. Выслушайте меня. Вы помните, — продолжал он, понижая голос, — в каких обстоятельствах встречался с вами я, под именем Джона Джонсона, помните, как я спас вас от негодяев?»
— Вы дали мне взаймы денег и помогли мне защититься от нападающих.
— Их было много, — продолжал сэр Вальтер, — и вы могли убедиться, что я умею владеть шпагою. Следовательно не из робости я отказываюсь от битвы, но, как я сказал, вы можете вполне отмстить мне.
— Кончили вы, сэр? — нетерпеливо сказал Монфише, усиливаясь освободить свою руку.
— Нет, — продолжал сэр Вальтер, еще более понижая голос. — Вы разорились, сэр Джильберт; вы проиграли все в карты. Ваши поместья назначены в продажу…
— Я беден, но не обесчещен. Оставьте ваши назидания, сэр Вальтер.
— Я говорю правду, а не назидания. Вы задолжали жидам и ростовщикам. Я следил за вами…
— Позвольте спросить, с какою целью? — гордо сказал Монфише.
— Чтоб спасти вас. Я знаю негодяев, жертвою которых вы сделались. Я знал также, что напрасно было бы предостерегать или останавливать вас. Можно было только помешать исполнению их планов. Это мне удалось, не скажу, чтоб удалось без пожертвований с моей стороны; скажу только, что вы не теряете ничего. Если опыт научил вас быть осторожнее, вы остаетесь в выигрыше, а я буду доволен, если эта услуга искупает мою вину перед вами.