Олигарх 4
Шрифт:
— Господа, моё решение таково. Если сохранится хорошая погода, то идем вокруг мыса Горн. Если начнется шторм, то разворачиваемся и идем Магеллановым проливом. Мыс Горн проходить только в светлое время суток.
Вахтенному офицеру, не поставившему меня в известность о прибытии капитана Артемова, крестный нахлобучил тут же, сразу после отдания команды полный вперед.
Через двое суток мы прошли пролив между Огненной Землей и островом Эстадос, а в полдень двадцать первого ноября начали прохождение
Стояла на редкость спокойная маловетренная и солнечная погода. Здесь никогда не бывает даже пятнадцати градусов по Цельсию и сейчас было всего двенадцать.
Мы шли на расстоянии двух миль от мыса и его хорошо было видно в подзорную трубу. Говорят, что в водах вокруг него всегда штормит, но сегодня было относительно спокойно и при желании можно было даже высадится.
Среди скал я рассмотрел обломки какого-то корабля. Вокруг было много птиц, а среди скал неожиданно оказались пингвины. Мрачное величие мыса конечно было потрясающим.
Как ко мне подошла Соня, я не услышал, крестный разрешал ей в хорошую погоду подниматься на мостик.
Она молча взяла подзорную трубу и долго разглядывала одно из самых опасных мест на Земле.
— Прошлый раз вам наверное было очень страшно, я даже не могу себе представить этого ужаса.
Я ничего не сказал жене, что было, то было.
Высаживаться на мысе мы естественно не стали, а устремились прочь от него, световой день здесь всегда короткий и надо использовать каждую минуту.
Погода испортилась когда мы проходили тихоокеанский вход в Магелланов пролив.
Думаю, что по времени мы выиграли. Мыс Горн мы обогнули за неполные семь суток, а вот по проливу бы шли намного дольше.
До остановки в Чили мы шли неделю, непрерывные шторма тормозили нас и уголь кончался на глазах.
Удивительно, но никто ни разу не потерялся. Основная заслуга в этом была наших новых прожекторах установленных на каждом пароходе, а на вновь пришедших их было по два. В них источником света были масляные лампы, и они обеспечивали нам приличное освещение почти на двести метров.
Конструкцию самих прожекторов разработали какие-то итальянцы и они же изготовили их по заказу Антонио. Может быть есть и более мощные устройства, но наши прожектора работали пока безотказно при всех ветрах и штормах, через которые мы прошли.
В Талькауано мы пришли тридцатого ноября, наш пароход шел буквально на последних килограммах угля. Когда мы бросили якорь было такое впечатление, что у нас на борту его нет совершенно. Угольные бункеры были убраны чуть ли не под метелочку.
В Чили мы простояли десять дней, наши механики единодушно попросили провести профилактику паровых машин.
Провести в море три месяца в тесных каютах удовольствие еще то, но стоять на якоре и смотреть на берег, когда
Последний переход был самый длинный, но неожиданно тридцать четыре дня пролетели очень быстро. Мне скучать было совершенно некогда, я нес полноценно службу вахтенного офицера, а крохи свободного времени использовал для мореходного образования.
Соня с Еленой Ивановной тоже все время были заняты, они вместе с корабельными священниками образовывали наших переселенцев и сами учились у староверов.
Наш боцман и квартирмейстер следили за порядком на судне, в итоге все: и экипаж, и пассажиры постоянно были чем-то заняты.
Дважды мы с крестным провели инспекцию всех пароходов, требуя чтобы везде была такая же обстановка как у нас.
Двенадцатого января мы прошли Сан-Франциско и утром тринадцатого бросили якоря напротив крепости Росс.
Сразу же началась высадка переселенцев. Но первыми высадились моряки с «Хабарова». У Павла Александровича оказалась десантная жилка и его морячки это делали лучше всех. Я это приметил еще во время техасской высадки.
Вот и сейчас его пароход шел первым и не успели еще даже стать на якоря, как на «Хабарове» начали спускать две шлюпки с десантом.
Десантную партию возглавил сам капитан. Его моряки быстро оцепили большую ровную площадку на берегу и сигнальщик передал: «К высадке готов».
Площадка по моему приказу была специально размещена и оборудована для приема большого количества пароходов. Ни здесь ни в порту еще нет причалов для швартовки пароход и выгружаться приходится шлюпками. А это долго и муторно.
Чтобы хотя бы как-то ускорить процесс я решил, что это надо делать сразу с нескольких пароходов и комендант для этого построил на берегу большую площадку. А оцепление нужно для порядка, чтобы например встречающие не мешали высадки.
Первыми высаживались казаки. Когда они ступили на берег, все калифорнийцы уже выстроились за оцеплением и радостно махали кто чем.
Мы с Соней на шлюпке шли следом за казаками. Она от волнения раскраснелась и с интересом смотрела на происходящее.
Казаки быстро высадились, в этот момент встречающие расступились и мы увидели местных казаков. Их было явно поболее того, что мы здесь оставили. В глаза бросился рослый широкоплечий казак, явно местный индеец.
Местные казаки стояли в одну линейку со своими женами и взрослыми детьми и каждый держал поводья двух оседланных лошадей. Раздалась громкая команда атамана и казачья линия дружно пошла навстречу прибывшим.