Олигархи. Богатство и власть в новой России
Шрифт:
Не совсем ясно, какие именно действия предпринимал он в тот период. Он любил интриги и закулисные махинации, а его публичные высказывания часто отличались неопределенностью. Мое внимание привлекло одно характерное для него уклончивое выражение, но он такими пользовался регулярно. Олигархи, утверждал он, должны были гарантировать “преемственность власти”. Березовский подразумевал претензию олигархов на решающий голос в определении следующего президента России, хотя и не осмелился сказать об этом прямо. Избиратели? Они сделают так, как им скажут, а скажут им по телевизионным каналам олигархов. Что еще более важно, магнаты хотели прихода к власти такого лидера, который шел бы тем же путем реформ, что и Ельцин, но с учетом их требований; такого, кому они могли бы доверять и кем могли бы управлять.
Ухудшающееся состояние здоровья Ельцина делало выбор преемника все более неотложным делом. В начале 1998 года он часто появлялся с растерянным или отсутствующим видом. До меня постоянно доходили слухи, что у него время от времени случались приступы потери пространственной ориентации или памяти. Олигархи начали всерьез беспокоиться о том, как долго он сможет оставаться на посту президента. Они знали, что в случае если Ельцин покинет свой пост по состоянию здоровья, исполняющим обязанности президента России в соответствии с российским законодательством автоматически станет премьер-министр, который затем, по всей вероятности, и займет эту должность на постоянной основе.
Таким образом, выбор следующего премьер-министра с большой степенью вероятности равнялся выбору следующего президента России. “Я понимал, что премьер-министр станет следующим президентом, — сказал мне позже Березовский. — Я хорошо понимал это. Именно поэтому я говорил: мы должны в первую очередь учитывать то, что он — следующий президент России” {503} .
Березовский считал необходимым заменить тогдашнего премьер-министра Виктора Черномырдина, который устал и плыл по течению. “Черномырдин израсходовал свой потенциал, — сказал мне Березовский. — Он был премьер-министром в течение пяти лет, в самое трудное время. Ельцин часто был не в форме, и Черномырдин нес огромный груз. Он всем давал обещания — и правым, и левым, и за пять лет дал так много обещаний, что они сковали его словно цепи. Я видел, что ему трудно двигаться вперед”. Гусинский, участвовавший в этой беседе, сказал мне, что целиком разделяет это мнение {504} .
То, что Черномырдин плывет по течению, было в то время очевидно для многих. Но Березовским тогда, возможно, двигали и другие мотивы. Он хотел поставить на эту должность своего человека. Березовский всегда стремился установить планку как можно выше, и мысль о том, что он мог бы выдвинуть кандидата на пост президента России, не казалась ему чем-то недостижимым. Многие политики тогда предполагали, что фаворит Березовского — Иван Рыбкин, бывший спикер Думы, возглавлявший Совет безопасности в то время, когда Березовский занимал должность его заместителя. Рыбкин был скромным, непритязательным человеком, напрочь лишенным харизмы, и Березовский мог доверять ему полностью. Кроме того, Рыбкиным можно было манипулировать. Однако когда спустя несколько лет я говорил об этом с Березовским, он настаивал на том, что видел на этом посту человека, которым “никто бы не смог манипулировать”. Он сказал, что ему хотелось, чтобы этот человек не зависел от олигархов или, по крайней мере, от каждого из них по отдельности. “У меня тогда не было своего кандидата”, — утверждал он. Но Гусинский считал, что на самом деле Березовский поддерживал Рыбкина.
Неоспоримо лишь то, что олигархи спокойно исполняли обязанности “совета директоров” в Кремле. Среди них были те, кто присутствовал при оглашении плана создания ЮКСИ: Гусинский, Ходорковский, Смоленский и Березовский. Сюда же входили дочь Ельцина Татьяна Дьяченко и руководитель администрации президента Валентин Юмашев, сменивший на этом посту Чубайса. Еще одним участником был неприметный торговец нефтью Роман Абрамович, партнер Березовского по “Сибнефти”, ставший влиятельной фигурой в ближайшем окружении Ельцина.
“Все мы говорили на эту тему, — сказал Березовский, признавая тем самым существование заговора против Черномырдина. — Все олигархи, когда мы встречались. Юмашев, Татьяна, Ходорковский — это было что-то вроде клуба: мы встречались и беседовали. О чем? О том, что Черномырдин исчерпал свой потенциал” {505} .
Как-то
Есть основания предполагать, что Березовский и его союзники в Кремле — в основном Дьяченко и Юмашев — в феврале-марте 1998 года постепенно готовили почву для отставки Черномырдина. Березовский говорил мне, что “вопрос” об отставке Черномырдина “обсуждался в течение нескольких месяцев”, хотя напрямую перед Ельциным не ставился. Гусинский вспоминал, что магнаты обсуждали этот вопрос на встрече у Ходорковского в зале заседаний совета директоров ЮКОСа.
Однажды в конце февраля Сергея Караганова пригласили в Кремль. Щеголеватый, всегда носивший элегантные костюмы и яркие галстуки, абсолютно лысый Караганов работал заместителем директора Института Европы, одного из многочисленных интеллектуальных центров Российской академии наук. Караганов также председательствовал в престижном Совете по внешней политике. В1996 году Караганов написал письмо, в котором предупредил Ельцина о серьезных последствиях, к которым приведет отмена выборов. Ельцин прочитал письмо и не отменил выборы. Так что Караганов был человеком, к мнению которого Ельцин прислушивался в прошлом.
Караганов, не привлекая к себе особого внимания, прибыл в Кремль. В маленьком кремлевском кабинете Юмашева Караганов увидел Дьяченко и некоторых олигархов. Они ознакомили Караганова с планом. Он должен был пойти к Ельцину и убедить его отправить премьер-министра в отставку. У них уже имелось несколько возможных кандидатов на пост Черномырдина. И хотя об этом не говорилось, Караганову сразу стало ясно, что это не обычный политический маневр.
На следующий день все еще погруженный в раздумья Караганов вернулся в Кремль, где пообедал в обществе Юмашева и Дьяченко. Они предложили ему высокий пост в Кремле. Но Караганов продолжал сомневаться. План, предусматривавший замену Черномырдина, был дерзким ходом магнатов в борьбе за власть. Караганов чуть не подавился, когда услышал слова “корпоративное правительство”. Затем он обратился к дочери Ельцина и руководителю его администрации с гневным монологом. Может быть, олигархи лишились рассудка? Неужели они сошли из ума? Неужели они хотят захватить власть в России? Может быть, он просто скажет Ельцину, что ему пора на пенсию? Не это ли подразумевается?
“Нет, не это!” — настаивала Дьяченко; но разговор зашел уже слишком далеко. Караганов покинул Кремль и больше никогда не возвращался к разговору об этом плане {507} . Между тем усилия, направленные на устранение Черномырдина, нарастали.
В своих мемуарах Ельцин утверждает, что увольнение Черномырдина было его идеей, что он искал “кого-то моложе и сильнее”, искал “три месяца”, прежде чем отправил Черномырдина в отставку. Ельцин старался поддерживать равновесие сил, постоянно переставляя и меняя своих приближенных. Но как он пришел к этому решению, точно неизвестно. Возможно, Березовскому удавалось манипулировать Ельциным, оставаясь за кулисами. Возможно также, что Ельцин сам принял решение, а Березовский попытался использовать его в своих целях.
Первый конкретный шаг Ельцин, по его собственным словам, предпринял в субботу 21 марта, всего за два дня до отставки Черномырдина. Ельцин встретился с премьер-министром в своей подмосковной резиденции “Горки-9”. Они говорили о задолженностях по зарплате, и Ельцин сказал Черномырдину, что недоволен его работой. Черномырдин “посмотрел на меня обреченным взглядом старого, всепонимающего, опытного аппаратчика”, — писал Ельцин. В тот вечер, в субботу, Ельцин вызвал Юмашева и своего пресс-секретаря, Сергея Ястржембского, и велел им готовить указ об увольнении Черномырдина. Ельцин вспомнил, что Юмашев попросил его отложить объявление до понедельника, сказав, что в будний день это прозвучит более весомо. Ельцин согласился подождать, хотя и неохотно.